Борис Ковальковский - В небе Кавказа

Исход боя решали секунды. Лавицкий первым открыл огонь. Он заметил, как под плоскостью «МЕ-109» стали пробиваться небольшие язычки пламени, а через пять-шесть секунд истребитель раскололся на части в воздухе. Николай взглянул на бензиномер: горючее на исходе. Нора уходить.

— «Примак»! «Примак»! Я — «Тигр», — раздалось в наушниках, — Немедленно на посадку. Вас прикроют.

Николай повертел из стороны в сторону головой. С соседнего аэродрома навстречу врагу мчались «аэрокобры» и «киттихауки».

— Ах! Как это все кстати. Молодец «Тигр»!

В том бою были сбиты четыре «МЕ-109» и два «Фокке-Вульфа-189». Лично Лавицкий один за другим уничтожил два самолета. Такие случаи в полку были редкостью!

Позднее, проводя среди летчиков беседу об искусстве ведения воздушного боя, командир полка И. М. Дзусов заметил:

— У лейтенанта Лавицкого получается как у умелого охотника: вскинул ружье — и птица падает вниз. Тут своего рода талант. В нашем полку все больше становится таких самородков. И что примечательно: теперь не фрицы, а мы господствуем в воздухе.

Кстати, Николай не разделял такого мнения: талант! Просто не боялся тяжелого труда. Все дала тренировка, слетанность с ведомым, понимание друг друга. Вспомнил учебу в авиашколе. Стрелял он там по конусу очень плохо, особенно ночью, Из шестнадцати пуль попадал одной-двумя. Потом стал делать 5–10 пробоин. Тренировка помогла. Обо всем этом рассказал Лавицкий. И удивился, что все так хорошо восприняли его обычную беседу. После нее к Лавицкому подошел летчик Безбабнов и пожал руку:

— Спасибо за учебу, товарищ лейтенант! Спасибо за тот бой, что мы выиграли над Невинномысской.

— К чему все это, Безбабнов? Делаем мы с вами одно дело: бьем фрицев.

Не сказал Николай, скольких усилий стоило ему удержаться тогда в состоянии равновесия, не выругаться, когда необстрелянный летчик допустил оплошность. Коротко произнес:

— Задал ты, парень, мне тогда задачу!

Аэродром под Невинномысской командование полка считало промежуточным. Командир установил боевое дежурство в готовности № 2 (летчики сидят в кабинах, техсостав находится около самолетов). Одной из таких дежурных пар во второй половине дня и оказалась пара Лавицкий — Безбабнов. У Безбабнова не было ни одного боевого вылета, и это создавало общую неуверенность.

Недолго тогда пришлось «сидеть» Лавицкому в боевой готовности № 2. В районе аэродрома появился разведчик «Ю-88». Николай и Василий Безбабнов взлетели «по-зрячему» — на видимого воздушного противника. Экипаж разведчика, не ожидавший наших истребителей в этом районе, начал делать замысловатые маневры. Была сильная облачность, и самолет мог уйти.

Именно в такой, довольно-таки сложной обстановке состоялось боевое крещение Василия Безбабнова.

Выйдя на исходную позицию в задней полусфере, Николай приказал ведомому сблизиться с «Ю-88» и уничтожить его прицельным огнем.

Безбабнов стал выполнять приказ Лавицкого, но поразить противника ему не удалось, хотя самолет ведомого — «киттихаук»— имел шесть крупнокалиберных пулеметов. Безбабнов повторил маневр. Но «юнкерс» продолжал маневрировать, приближаясь к спасительной облачности.

Можно было упустить противника. Лавицкий отдал приказ своему ведомому занять место сзади сбоку, подошел к «Ю-88» на дистанцию 50–70 метров и буквально расстрелял его длинной очередью. «Юнкерс» загорелся и упал.

— Вот так, Вася, надо бить врага.

— Постараюсь!

Николай Лавицкий не только учил молодежь, но и сам постоянно совершенствовал искусство воздушного боя, перенимая приемы Александра Покрышкина, братьев Дмитрия и Бориса Глинки, Григория Речкалова, Вадима Фадеева.

В марте — апреле, кстати, всех летчиков познакомили с тактическими приемами этих широко известных асов. Тщательно штудировался опыт взаимодействия в бою, выявлялось, как сохранить преимущество в высоте, использовать вертикальный маневр.

На коротких совещаниях-летучках летчики узнавали о положении дел на соседних фронтах, подводили итоги боев в частях и эскадрильях.

Иногда доклады делали опытные летчики. Николай Лавицкий выступал на тему «Исправное оружие и хорошее его состояние обеспечивают успех в бою», приводил многочисленные примеры из своей практики. А опыт его все время обогащался.

27 марта 1943 года Лавицкого вызвали к начальнику штаба. Там уточнялись данные о воздушных боях с 20 февраля по 20 марта. Его личных боевых заслуг становилось все больше и больше. Он сделал семь боевых вылетов: один на перехват, три на отсечку противника от возвращавшихся самолетов нашей авиации, три вылета на прикрытие войск. Провел два воздушных боя и лично сбил четыре самолета.