Михаил Федоров - Сестра милосердия

Люда рвалась в Эшеру, но Неля Борисовна отговаривала:

— Ты куда? Там же стреляют… Когда на пару дней переодеться и привести себя в порядок приехала домой Наташа, Люда от неё не отставала. Её не отпугнуло то, что Неля Борисовна не впустила Наташу в дом и заставила раздеться догола на пороге. Подняла с полу одежду дочери и показала на швы:

— Вот видишь белые точки? Это вши…

Людмила широко раскрыла глаза.

— Бельевые…

— Чего ж ты хотела! — сказала Наташа. — Ведь мы потные. Сутками не моемся…

— А что, там бани нет? — спросила Люда, взяв одежду.

— Но ведь не будешь с ребятами, — смутилась Наталья.

Людмила засмеялась. Потом резко бросила рубаху.

— Да не бойся! — теперь смеялась Наташа. — Они в голову не лезут… Они — в швы…

До Люды дошло, в каких условиях находилась сестра брата. Там земля, по которой приходилось идти, во время дождя превращалась в грязь. Там по нужде приходилось ходить бог весть куда.

Наташу отправили в ванную — её ждала согретая в чане вода, а Людмила, засучив рукава, помогала Неле Борисовне кипятить одежду Наташи, потом — сушить и гладить.

Когда Наташа собралась назад, Люда спросила:

— Можно, я с тобой поеду?

— Зачем?

— Посмотреть… Наташа:

— Что там смотреть! Жди, я брату скажу, сам приедет…

Людмила:

— Мне хочется посмотреть, где ты находишься.

Машина, которая отвозила Наташу, потом возвращалась назад, и Наташа решила: «Ладно. Возьму и с ней же отправлю в Гудауту».

Они приехали в Эшеру, а назад Люда ехать отказалась.

— Не поеду…

— Как? Ты же посмотрела!

— Я останусь здесь.

Наташа позвала Лиану.

Лиана стала стращать: — Люда, послушай! Здесь снаряды летают…

— Ну и что?!

Наташа позвала ребят.

Те:

— Грузины танки пригнали. Они, неровен час, снова Гумисту перейдут. И в плен возьмут…

— Да, Люда, да, — эмоционально вспоминала, как убегала от танков, Лиана.

— Посмотри в окно, — бабулечка показывала на воронки. — Это откуда? От бомбёжки.

— Давай мы ночью свозим тебя на дачи к брату, и ты поедешь назад в Гудауту, — сказала Наташа.

— К Анатолию — поеду. Но назад — ни за что.

Медсёстры думали, что предпринять, но выходило, насильно Люду не свяжешь и в машину не потащишь.

Машина подождала-подождала и уехала, а Люда осталась.

Люда не сразу собралась к мужу, а сначала пробыла у Наташи несколько дней. Она осваивалась. Её удивило, что Лиана по утрам бегала и отжималась, подтягивалась, приседала.

Спросила:

— Зачем тебе это надо? Ведь худенькая.

Лиана:

— Ой, ты знаешь, а если тяжесть… Мы вот с Наташей носилки тащили. Мужик — килограмм семьдесят. А на нём ещё бронежилет килограмм семнадцать.

— Да, — добавила Наташа. — Он раненый. Мы с него бронежилет не смогли снять. А надо скорее вытаскивать. Мы бегом-бегом…

С этого дня Люда тоже по утрам бегала и делала физические упражнения.

Однажды во время обстрела выяснилось, что кончилась вода. Надо идти в воинскую часть, а стреляют. Лиана находилась на позиции, а Наташа с Людой — дома.

Громыхает бомбёжка. Наташа взяла ведро:

— Я сейчас сбегаю в часть.

Люда выдёргивает ведро из рук Наташи:

— Нет, я сбегаю….

Наташа:

— Нет, я…

Люда:

— У тебя один ребёнок, а у меня два. Значит, преимущество на моей стороне.

Вырвала ведро и убежала.

«Как это преимущество? — не поняла Наташа. — Считает, что чем больше детей, тем больше можно рисковать? Но ведь наоборот — больше сирот останется».

Люда забежала в воинскую часть, поставила ведро под цистерну, открыла кран и спряталась за бак.

А где-то: ба-бах! И столб дыма. Ба-бах! Видит — вода переливается. Надо бежать, а ноги ватные. Не двигаются.

Она ущипнула ногу что есть силы. Пошла, хромая. Ещё щипок. Подскочила к крану, закрыла, подхватила ведёрко — и домой.

Наташа встретила её:

— Ну что?

— Ничего, — а у самой от страха дыхание спёрло.

Наташа видела, что Люда ни в чём не хотела уступать ни ей, ни Лиане. Она словно готовилась к чему-то важному и не отступала.

Анатолий вернулся с обхода постов и развалился на койке в одной из дач.

Заглянул командир:

— Там однофамилица твоя.

Анатолий:

— Как зовут?

Поднялся с койки, посмотрел в окно: «Лю-да, — глаза сами собой округлились. — При-е-ха-ла…»

Смотрел на жену и не знал, радоваться или нет. Хотелось выбежать и обнять, но возникло желание отругать: куда же ты лезешь? Хотелось расцеловать, но и подёргать за ушко. Хотелось от радости закричать…