Руслан Сахарчук - Месть смертника. Штрафбат

Решение было принято.

Белоконь приблизился к знакомой роще, когда уже начинало смеркаться. Он хорошо запомнил эти места – именно отсюда уходила штрафная рота Титова. Рота, по количеству состава перекрывавшая иные батальоны. Офицеры, младшие командиры, солдаты – проступки большинства из них наверняка были незначительными. Штрафная бойня перемолола почти всех. И за это с Керженцева тоже причитается. Не только с него, конечно, но и с него тоже.

Впереди за деревьями нарастал гул голосов. Белоконь понял, что приближается к тому самому оврагу – к котлу, в котором теперь варились новые смертники. Он стал обходить это проклятое место по широкой дуге. Овраг был важным ориентиром – отсюда уже рукой подать до землянки Керженцева.

Нужный блиндаж он нашел без труда. Рядом с ним тоже кто-то был. Надо подождать. Залечь в мох, зарыться в листья? Он мог бы упасть в степную траву – в ней приходилось ночевать не раз, – но здесь… Надо терпеть ползающих по телу под одеждой сороконожек, жучков, прочую кусачую живность, да еще какая-нибудь шишка возьмет да вопьется в бок… Он не захотел. Надоело.

Совсем близко, почти над землянкой, росло крупное старое дерево. Высокое, с пышной листвой и, что еще важнее, с раструбом ствола, чтобы забраться наверх. Можно попробовать. В сумерках его не будет видно, если не присматриваться.

Белоконь выждал, пока энкавэдэшники удалятся. Сейчас, пока нет свидетелей! Он тихо подбежал к дереву и стал карабкаться наверх. Получилось довольно шумно, он сломал несколько веточек и на пути к удобной наклонной части ствола потревожил листву. Оказавшись в трех-четырех метрах над землей, он нашел удобное для себя место и притих. Похоже, что его медвежья возня осталась незамеченной – она пришлась на те минуты, когда рядом никого не было. Белоконь еще шумел, когда из блиндажа стали выбираться особисты. Он замер и затаился.

Энкавэдэшники выволокли кого-то наружу. Долго били. Белоконь не смотрел в их сторону – казалось, что прямым взглядом он привлечет к себе внимание. Жертва вскрикивала, особисты сопели и фыркали. Крики уже почти прекратились, когда из открытой двери блиндажа – Белоконь ее не видел, но было ясно, что дверь открыта – раздался окрик начальства:

– Хватит возиться!

Голос был не просто знакомым – Белоконь никогда не спутал бы его ни с каким другим.

– К остальным его! Ведите следующего! – распорядился Керженцев из своего логова.

Трое энкавэдэшников ушли за следующим, остальные волоком потащили хрипящего и захлебывающегося беднягу по направлению к оврагу. Особисты прошли так близко под Белоконем, что он узнал одного из них – это был тот самый плоскомордый старшина, который на примере Белоконя учил Лютикова, как правильно бить задержанных.

Тройка, отправившаяся за новым подследственным, вернулась раньше. Белоконь мельком взглянул на эту процессию. Конвоируемый солдат был уже здорово избит – даже в сумерках Белоконь различил на его форме большие кровавые пятна. Особисты втолкнули подследственного в блиндаж и вошли следом. Стало тихо. Внутри землянки изредка раздавался гул голосов, но слишком глухой и неразборчивый.

На дереве было не очень комфортно – руки уставали держаться, от неудобной позы немели ноги, – однако, несмотря на это, лучшей наблюдательной точки нельзя было и пожелать.

Вернулась группа во главе со знакомым старшиной. Особисты расположились перед входом в блиндаж, закурили. Поначалу Белоконь зачем-то вслушивался в их речь, хотя никакой полезной информации услышать от них не ожидал. Ему быстро это надоело – энкавэдэшники говорили о том же, что и все красноармейцы – о еде, о выпивке, о девках, снова о еде, о немцах… Всего, кроме немцев, им очень не хватало.

Белоконь стал задремывать, обнаружил это и ужаснулся. Нужно было чем-то заняться. Он посмотрел на листья перед собой и в очередной раз убедился в том, что городской житель далек от природы. Что же это за дерево? Похоже на дуб, края листьев немного отличаются, но тоже волнистые. Наверное, все же какая-то разновидность дуба. Если так, то в расположении логова капитана госбезопасности был скрытый смысл. Возможно, блиндаж нарочно вырыт именно тут. Поскольку Корж находит гадкое удовольствие в том, чтобы допрашивать красноармейцев под сенью дубовых листьев – фашистской символики… Если это чертово дерево все-таки дуб. Если нет – то нет.

Глаза слипались.

Двое особистов вынесли солдата из блиндажа и передали людям плосколицего старшины. Привели еще кого-то.