Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

Господь нам подарил любовь, а вот ненависть придумали сами люди. Некоторые находят в этом своё счастье. Но я думаю, что всё-таки, нет в этом мире ничего сильнее любви. Во мне тоже живёт и любовь и ненависть. Но для себя я выбрал середину: любовь чтобы жить, а ненависть просто помогает в некоторых случаях не выделяться из общей массы. Не очень хочется быть белой вороной в окружающем тёмном царстве.

Сейчас я вижу девушку, которая приближается ко мне. Кричу:

– Стой!

Но она не останавливается. Вскидываю винтовку, но человек в прицеле и не думает замедлять движение, а наоборот ускоряет шаг. Я пытаюсь напугать девушку выстрелом в воздух. Страх внутри меня с каждым её шагом становиться всё больше. Любовь к людям перерастает в ненависть, и уже наплевать чему меня учил господь, и какая по счёту заповедь не убий: третья или пятая. Внутри срабатывает что-то звериное. Это желание жить. Даю очередь под ноги девушке. Но она бежит ко мне совсем не собираясь останавливаться. На ходу скидывает одежду. Теперь я вижу, что это мужик с «подарком» на поясе.

– Ах ты сволочь!

Ловлю в прицеле колено и нажимаю на курок. У него нет оружия, и я не могу стрелять на поражение. Звук выстрела сплёлся с лёгким ударом по плечу моей «девочки» Англичанки. Пуля с глухим хрустом вонзилась в кость и родила адский крик. Перед бегущим возникла невидимая стена, о которую он стукнулся и упал.

Всего пару шагов он не добежал до меня, стоящего за баррикадой из подбитых машин. Некоторые из них яростно горят, но броня всё ещё служит нам прикрытие м. Слева дом и справа дом. Вернее разворочанные руины от домов, а впереди всё то, что осыпалось с них на дорогу. Многоэтажки стали этажей на пять короче. Вокруг валяется всякий хлам из бетона и арматуры. За ним хорошо прятаться самоубийцам-шахидам и снайперам. Слава Богу, воинов у них почти не осталось. Солдаты, которые воюют за бога, не солдаты. Они фанатики, а это не так уж страшно. Один из них сейчас метрах в пятидесяти от меня орёт от боли и матерится на своём языке. Он мне уже неинтересен. Смотрю в прицел, ловлю движение. Но вокруг потрескивающая от огня тишина. Вернулся за укрытие. Патрон упал на тряпочку, чтобы не создавать лишнего шума. Может это странно, но мне совсем не жалко того, кто так ненавидит меня. Я борюсь за тех, кто меня любит. Так уж воспитан. Да и никогда бы не подошёл к нему, стрёмно это.

Где-то далеко раздаются взрывы. Рядом Андрей в шуме стрельбы берёт пульт. Он весь напряжён как струна. Всему виной паршивые китайские батарейки. Андрей вытряхивает их из коробки и начинает жевать. Потом довольный вставляет обратно и маленький робот с видеокамерой оживает. Уверенной рукой Андрей толкает свою игрушку под бронированный зад и неваляшка на гусеницах трогается в путь. Переваливаясь с обломка на обломок, она протяжно жужжит и едет к Сане.

Смотрю в прицел за периметром то слева, то справа. Обваливающаяся штукатурка пугает своим шумом. Нет никого и ничего, кто может своей командой заставить меня прекратить осмотр. Вот возникло движение в периметре. Поймал в прицеле бегущего с автоматом. Выстрел, и гильза падает на тряпочку. Упал. Опять высматриваю в прицеле любое движение. Не предупреждая, стреляю всех, кто с оружием. Террор снайпера ужасен в своём роде. Ведь я невидим, а значит у меня преимущество в этой войне.

Слышу, орёт рация:

– Подождите!

И ей в ответ рычание Андрея:

– У нас нет времени на ваше «подождите». Сейчас они нас выбьют с этой улицы.

Ловлю в прицеле вставшего раненого шахида и стреляю во второе колено. Поднял зеркальце. Сморю в него на Андрея и указываю на стены дома. Вернулся к прицелу. Вот он, тот кто хотел взорвать нас вместе с собой. Из ран льётся кровь, а он всё твердит своё: «Аллах акбар, Аллах акбар». Своим бубонением привлекает других. Но остальные не торопятся. Знают, в квадрате действует снайпер. Прошёл ещё миг боя. Для нас он вылился в секунду, а на самом деле прошло минут десять. Значит, мы ещё немножко выиграли у смерти.

Илия занял верхние этажи. Застыл и ждёт. Оттуда видно улицу и не видно меня. Вокруг всё те же разрушения. Метрах в трёхстах от нас собирается для атаки враг. Я рисую в воздухе квадрат. Значит сейчас Саня положит укол с обезболивающим на робота и тот поедет дальше. Враг врагом, но боль оказывается сильнее ненависти. Раненый с надеждой ждал подъехавшую «неваляшку». Для вида крикнул «Аллах акбар», но тут же схватил шприц и уколол себя. Прежде чем он затих, прошла минута. Саня толкает рычажок, и робот мчится обратно за баррикаду из машин. Там не замолкая, орёт в рацию Андрей: