Валерия Герасимова - Крушение карьеры Власовского

Впрочем, после, когда он пробьется с докладом «повыше», посмотрим, что запоют эти людишки!

Маша Минакова вошла и остановилась у стола Евгения Федоровича Важенцева. Имя этого старого чекиста было ей хорошо известно по рассказам покойного брата Мити. Она даже видела его у брата на групповой фотографии.

— Товарищ Минакова! — ободряюще улыбнулся девушке генерал, — нам бы хотелось, чтоб вы рассказали все, что вам известно по поводу трагической гибели вашей сослуживицы Инны Семеновны Зубковой.

На мгновение девушка поколебалась. Нелегко говорить о трагически погибшем человеке все то, что Маша знала и думала об Инне. Но ведь она должна говорить правду, только правду. И Маша обрисовала облик Зубковой так, как она его понимала. Она рассказала о легкомысленных связях Инны, о ее неразборчивости в выборе знакомых. Наконец, о странной способности Зубковой принимать свои фантазии за правду. Инна Зубкова могла дискредитировать любого, кто с ней соприкасался.

— Каковы были, товарищ Минакова, отношения Зубковой с профессором Сенченко? — спросил генерал.

Лицо Маши окрасил слабый румянец.

— О! Она его так скомпрометировала…

Майор Власовский, не спускавший глаз с девушки, заметно оживился.

— Сначала она выдумала нелепую версию о якобы существовавшем между ними романе. Ничего не подозревавший Василий Антонович то находил на своем столе цветы, то Зубкова бесцеремонно увязывалась с ним в машину. Но хуже всего — другое.

— Что другое? — спросил генерал.

— Когда Инна окончательно убедилась, что старания ее напрасны, у нее завязался уже не вымышленный, а действительный роман.

— С кем же?

И Маша рассказала об эпизоде, когда она случайно слышала телефонный разговор Зубковой, назначавшей свидание очередному поклоннику. При этом характерно, что Зубкова к своим сомнительным похождениям припутывала имя профессора Сенченко. Был даже такой разговор: «Кама»? Нет, она ему не нравится… Он предпочитает «Асторию»…

— Значит, речь шла о встрече с неизвестным вам человеком?

— Конечно, неизвестным! Да и сама Зубкова, по ее словам, была с ним знакома не более двух недель..

— Ну, что ж, товарищ Минакова, эта сторона дела понятна, — сказал Важенцев.

— Разрешите, товарищ генерал, заметить, — приподнялся Власовский. — Разве случайно услышанный товарищем Минаковой телефонный разговор может служить серьезным основанием?..

— Пожалуй, вы правы. Но, может быть, у подполковника Сумцова имеются еще какие-нибудь данные, кроме показаний Минаковой, — заметил генерал. Вместе с Сумцовым еще накануне он разработал подробный план сегодняшнего дня.

Трудно было узнать в вошедшей затем Эрочке Подскоковой ту элегантную, беспечную девицу, которая в свое время так радушно открыла двери перед своей подружкой. Сейчас это было заплаканное, небрежно причесанное существо, пережившее, как видно, первое в жизни потрясение.

— Гражданка Подскокова, — внимательно взглянул на нее генерал, — вы предоставляли вашу квартиру Зубковой для свидания с ее знакомым. Что вы о нем знаете?

— Я?.. Мне кажется, что он… что он… был… — глаза Эрочки снова налились слезами, — интересный, — неожиданно заключила она.

— Это, конечно, немаловажное обстоятельство, — не нарушая официального тона, заметил генерал. — Но, может быть, вы о нем знаете еще что-нибудь? Скажем, имя, профессию?

— Имя?.. Имя?.. Нет, я не знаю, — со вздохом созналась Эрочка. — Но он был научный, — приободрилась она.

— Вы хотите сказать, научный работник, — вставил Власовский.

— Конечно, научный работник, — просияла Эрочка.

И, обрадовавшись возможности возвысить себя в глазах этих серьезных людей, рассказала о том, что это был «безумно талантливый ученый», что он обещал в дальнейшем создать Инночке «красивую жизнь», но пока был беден, потому что враги мешали ему сделать «карьеру».

— Кто же эти враги? — поинтересовался генерал.

— Ее начальник… Что-то на «зэ»… Зинченков…

— Может быть, Сенченко? — мягко подсказал генерал.

— Вот, вот… Сенченко, — радостно воскликнула она.

— Скажите, какие, по вашему мнению, у Зубковой были отношения с профессором Сенченко?

— Она говорила, что он завидует ее научному работнику и что он настоящий сухарь… Он не обращал на Инну никакого внимания…

— Почему вы так думаете?

— Потому что таких людей Инна всегда называла «сухарь».

— Основание серьезное, — усмехнулся генерал. — Но как это случилось, что вы никогда не видели того, другого, неизвестного вам человека. Ведь вам же приходилось открывать ему дверь?