Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

— Пойдём, пойдём! — не терпелось Дмитрию Фёдоровичу.

На другой день в половине шестого Иван уже с учебниками в руках вошёл в светлый класс.

— Знакомьтесь, товарищи, — сказал учитель, — К нам пришло новое пополнение. Товарищ Железняк, прошу вас, садитесь вот тут.

Иван, немного смущённый этим вступлением и тем, что учитель обращается к нему на «вы», ни на кого не глядя, сел на указанное место, вытащил тетрадь и стал слушать. Не сразу заметил он неподалёку от себя чёрные как смоль волосы Сани.

Однажды утром, в середине апреля 1953 года, амнистированный Кирилл Сидоренко вышел из вагона на станции Калиновка, сел на скамью в привокзальном сквере и долго сидел неподвижно, приглядываясь ко всему вокруг. Там, на востоке, звенела ещё лютая зима, и старый ватник не спасал от холода, а тут уже лопаются почки, и зеленеет травка сквера, и девчушка бежит в школу без пальто, и пахнет влажной землёй. Он пробыл в заключении год и восемь месяцев, а за это время так мало перемен произошло тут, на вокзальной площади Калиновки.

Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, уверяя себя, что просто отдыхает и совсем не думает о том, куда идти, где ночевать, где взять денег на обед. С востока его везли в специальном эшелоне, от Красного Лимана он доехал без билета, контролёр только взглянул на него и ничего не спросил.

Но так можно проехать в поезде, а в жизни далеко не уедешь. Надо решать свою судьбу. Прошло время, когда за тебя думали тюремные начальники.

О Марине он себе думать не позволял. Ну как он может подойти к ней, такой грязный, оборванный, обросший. Нет, он не дойдёт до такого позора. А стрелки на вокзальных часах скачут неумолимо. Какой сегодня день? Суббота. Ох, как бы не пришлось Кириллу провести воскресенье здесь, на вокзале!

Мимо него торопливо прошёл к вокзалу явно знакомый парень. Ага, да это Маков! Смотри ты, взглянул на Кирилла равнодушно, не узнал и побежал мимо. А может, не захотел узнать? И так может быть. Это ведь не прежний гордый Сидоренко, это всего лишь амнистированный преступник. Много их сейчас сидит на вокзалах, не зная, с чего начинать новую жизнь… Нет, вероятно, просто не узнал. Никто в Калиновке не узнал бы Сидоренко, заросшего рыжеватой бородой.

Около входа в вокзал, где остановился Маков, появились ещё парни. Железняк стоял с небольшим чемоданом в руке.

Сердце Кирилла тревожно билось. Стоило ему только крикнуть — и Железняк узнал бы его, но Кирилл сдержался. Много стало между ними высоких гор, кто знает, как встретит Иван Кирилла…

Свистнул паровоз.

— Пошли, хлопцы! Поезд! — скомандовал Железняк.

Кирилл посмотрел, как парни садились в поезд, и снова вернулся в сквер. Что же делать? На завод идти поздно, пока он туда доберётся, смена кончится. Куда же идти? Прежде всего в парикмахерскую. Хватит своим веником людей пугать! Денег не было ни копейки, но об этом Сидоренко не беспокоился. Он пошёл в центральную парикмахерскую, где два года назад его встречали как почётного гостя. Оглядел мастеров. Да, тут есть ещё знакомые. Вот у крайнего кресла стоит Галя. Как пополнела!

— Не узнаёшь, Галя? — спросил он, подходя к креслу.

— Извините, нет, — весело ответила женщина. — Садитесь. Вам сам бог велел побриться. Вы из Казахстана или с Камчатки? Долго просидели? Дома уже были? Нет ещё? Ничего, не беспокойтесь, сейчас на двенадцать лет помолодеете.

Не умолкая ни на мгновение, она принялась за работу.

— Голову мыть?

— Обязательно, — ответил Кирилл, боясь, что будет скандал, когда придётся расплачиваться.

Галя сделала с головой Кирилла всё, что ей хотелось, даже побрызгала одеколоном, потом, о чём-то рассказывая, взглянула в зеркало и на мгновение застыла.

— Кирилл! — выдохнула она.

— Галочка, — тихо сказал Сидоренко, — не делай из моего возвращения национального праздника. У меня к тебе просьба…

— Какая?

— Не понимаешь?

— Нет.

Кирилл опустил руку в карман, вытащил и показал голую ладонь.

— Ясно? Отдам послезавтра.

— Кирилл, да хоть через месяц. Я так рада, так рада, что ты вернулся! Только сегодня? Что теперь будешь делать?

От волнения глаза её повлажнели.

— Во-первых, — сказал Кирилл, — поступлю на работу и добьюсь полной правды. Меня осудили несправедливо.

— Я так и думала… Ой, как же я рада!

Согретый этой сердечной встречей, Кирилл вышел из парикмахерской. До дома, где жили Железняки, оставалось всего два квартала, и Кирилл решил так: «Зайду, спрошу Ивана, ведь его наверняка нет дома. Если что-нибудь изменилось, лучше узнать всё сразу».