Андрей Орлов: Битва за Берлин последнего штрафного батальона

За Кореничем пришли, когда бойцы его взвода занимались общественно полезной работой. Водитель груженой полуторки с прицепом посчитал, что проехать по луже – это забавно. Под лужей оказалась яма, машина села по самые рессоры. Водитель, пытаясь выбраться из западни, пережал газ, чем и добил изношенный движок. Из капота повалил густой дым. «Отличная попытка», – похвалил ответственный за перевозку офицер и схватился за голову. За прицепом образовалась пробка, машины возмущенно гудели, обескураженный водитель мялся у машины, надеясь, что, может быть, все само заработает. Люди Коренича, ставшие свидетелями инцидента, дружно выталкивали полуторку из ямы, чтобы освободить дорогу другим машинам. В этот момент и подъехали трое на открытом джипе.

– Лейтенант Коренич? – скучным голосом осведомился капитан в фуражке с красным околышем. – Капитан Кижуч, уполномоченный особого подразделения по охране тыла действующей армии. У нас имеется постановление о вашем задержании. Извольте сдать личное оружие и следовать за нами в штаб дивизии.

Сердце Максима рухнуло куда-то под ребра, по спине побежал холодный пот. Отважный офицер, не боящийся врага, привыкший презрительно смотреть в лицо смерти – паниковал, и всех его сил едва хватало, чтобы выглядеть спокойным. Максим криво ухмыльнулся.

– Вы уверены, что ничего не перепутали, товарищ капитан?

– Коренич, не заставляйте применять к вам силу, – в скучном голосе капитана Кижуча заскрипела ржавчина.

– Да в чем дело, черт возьми? – вспылил Коренич. – Я боевой офицер, какое вы имеете право… – и осекся.

– Товарищ лейтенант, вы только прикажите… – шепнул в затылок сержант Шабалин. – Мы не дадим вас в обиду этим легавым.

Энкавэдэшники отвезли Максима в штаб. По дороге его бросало из жара в холод. «Бред слабоумного!»

В штабе дивизии их с Юркой Шеботней, впечатлительным парнишкой из Томска, выставили перед взволнованным полковником. При этом ненавязчиво присутствовал некий майор, с интересом наблюдавший за действиями последнего. А тот срывал с офицеров погоны, обвинял в смертных грехах, смысл коих плохо доходил до Максима. В мозгу лишь отложилось, что едва не погиб командующий фронтом, и присутствующие к этому причастны. Так и подмывало спросить – причастны к тому, что не погиб? Еще Максим услышал, что лейтенанты Коренич и Шеботня лишаются должностей, воинских званий, правительственных наград и обязаны смыть вину перед Родиной службой в 1-м отдельном штрафном батальоне 8-й гвардейской армии, куда они направляются сроком на месяц. Приказ командира дивизии уже подписан, копия отправлена в политотдел, другая – в Военный совет армии. Штрафной батальон под командованием майора Трофимова готовится к наступлению в двух километрах южнее, у деревни Авельхорст, и рядовые Шеботня и Коренич со всеми сопроводительными бумагами должны отправиться туда немедленно!

– Машина уже ждет! Пошли вон! – завопил полковник.

Потрясенных бывших лейтенантов прогнали по коридору во внутренний двор и загрузили в кузов битой осколками полуторки, где уже сидели какие-то бледные личности – в форме, но без погон.

Максим знал, что в Красной армии существуют штрафные подразделения, из которых живыми в регулярные части возвращаются единицы. Об этом невозможно было не знать. Приказ Народного комиссара обороны под номером 227, изданный 28 июля 1942 года, именовался громко: «Ни шагу назад!». Подоплекой было поражение под Харьковом, сдача врагу Ростова-на-Дону. Согласно приказу, ужесточалась дисциплина в войсках, запрещалось отступать без распоряжения вышестоящего начальства. Тем же приказом вводились заградительные отряды, которые должны были пресекать отступление и ловить дезертиров. Тем же приказом вводились штрафные батальоны в составе фронтов и штрафные роты в составе армий.

В штрафные роты отправляли рядовых и сержантов, совершивших воинские или уголовные преступления. В штрафбаты – разжалованных офицеров, от младших лейтенантов до полковников. Отправить человека туда мог или приказ командования, или приговор военного трибунала. Командовали штрафными подразделениями кадровые офицеры.

Штрафников бросали в самое пекло – практически никому не удавалось отбыть «от звонка до звонка». Освобождала смерть; освобождало ранение, требующее госпитализации; теоретически могло освободить решение Военного совета – для этого командир штрафного подразделения должен был просить о поощрении своего солдата за мужество и героизм…