Гюнтер Хофе: Заключительный аккорд

— Его машина была разбита, а самого его через борт выбросило на землю. Повреждено бедро. Возможно, что помимо этого у него сотрясение мозга, — ответил Хельгерт.

Проговорив это, Фриц спокойно уселся на предложенный ему стул и, бросив сквозь зубы «спасибо», принялся за еду.

Цибарт с облегчением вздохнул. Он понимал, что эсэсовцев не следует раздражать раньше времени, что чем ближе к границам рейха война, тем меньшее значение имеют звания скромных офицеров вермахта, не говоря уже о медиках. Капитан встал и вытер губы салфеткой.

— Я пришлю вам чашку свежего кофе с денщиком. — Он не спеша снял с себя френч и облачился в белый халат. — Завтракайте основательно. Для меня это особая честь.

— Поторопитесь, доктор, у меня мало времени. — Голос Фрица прозвучал строго.

«Эти тины, — думал доктор, выходя из комнаты, — ничего не умеют, кроме как бить, резать да грубиянить. Они ослеплены собственным зазнайством, а об образовании и не помышляют. Это значит, что и сами-то они ходят по острию ножа».

Доктор, громко стуча сапогами, шёл по бараку. Послышалось резкое щёлканье каблуков, и унтер-фельдфебель доложил:

— Господин капитан, новенький лежит вон там!

Трое эсэсовцев, усталых, с покрасневшими глазами, смотрели сквозь раскрытую дверь, верхняя половина которой была застеклена, на раненого товарища. Кивками они подбадривали раненого, который отвечал им благодарным взглядом.

Шнелингер неподвижно лежал на операционном столе, Левая штанина была разрезана и закатана.

Унтер-фельдфебель скальпелем разрезал пропитанные кровью бинты и довольно грубо сорвал их.

Цибарт профессионально осмотрел рану. Кусок дерева вошёл в тело под коленом, скользнув по кости, и вышел наружу в пятнадцати сантиметрах от бедра. Рана была не особенно опасной, но, видимо, раненый потерял много крови.

— Больно, когда я вот здесь надавливаю? — спросил капитан раненого.

Шнелингер даже не шелохнулся.

— Переливание крови! — распорядился доктор. — Вы знаете, какая у вас группа крови? — спросил он.

Раненный на этот раз ничего не ответил.

— Посмотрите его руку, — сказал доктор санитару, а сам начал осматривать рану на лбу.

Унтер-фельдфебель расстегнул рубаху на груди раненого и, стащив её через голову, поднял ему левую руку, повернув внутренней стороной к глазам. Покачав головой, он уставился на капитана:

— У него на руке нет никакой татуировки! Возможно, есть запись в солдатской книжке?

Книжку раненого унтер-фельдфебель нашёл в кармане френча и, полистав, проговорил:

— Нулевая. У большинства из них нулевая группа крови.

Капитану Цибарту показалось, что трое эсэсовцев наблюдают за этой сценой с особенным вниманием.

Ефрейтор в противогазных очках взял со стола с инструментами прибор для переливания крови и начал подготавливать его.

Капитан снял резиновые перчатки и неторопливо направился к выходу. На лбу его углубились морщины. Так с ним бывало всегда, когда он думал о предстоящей операции.

Войдя в приёмную, он сразу же попросил телефониста соединить его с начальником штаба корпуса полковником фон Зальцем и сообщил ему о своих подозрениях.

— Что вы говорите, доктор?! — удивился полковник. — Такого быть не может, чтобы обершарфюрер СС не имел на руке татуировки о группе крови! Немедленно задержите этих людей, а я посылаю к вам наряд полевой жандармерии! У меня всё!

Хельгерт посмотрел на часы: с момента ухода капитана прошло десять минут, пора бы ему уже вернуться обратно. Надев фуражку, Фриц встал и пошёл по коридору. На одной из дверей он увидел табличку с надписью «Приёмная».

— Ни с места! Стрелять буду! — раздался вдруг чей-то грубый голос.

Хельгерт отпрянул от двери и прижался к стене. Уголком глаза он увидел Бендера, Хейдемана и Юрия: они стояли, подняв руки вверх. В операционной перед столом, на котором неподвижно лежал Шнелингер, застыл санитар.

А в середине комнаты стояли четверо жандармов с автоматами наготове и возле них — старший наряда.

«Как эти жандармские ищейки попали сюда? — подумал Хельгерт. — Как им удалось обезоружить Хейдемана, Григорьева и Бендера?»

— Не шевелиться, стреляю без предупреждения! — прорычал жандарм — старший наряда.

Хельгерта жандармы с того места, где они стояли, не видели. В голове Фрица мгновенно мелькнула мысль: «Действовать! Немедленно действовать!»

Ударом ноги с силой захлопнул дверь, и она закрылась со страшным грохотом. Одновременно он выпустил длинную очередь из автомата по верху матовых стёкол, чтобы не попасть в своих разведчиков.