Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд

Однако он не сделал этого, хотя и не мог ответить, почему именно. Мысленно он уговаривал сам себя так: «Все они там ещё неопытные и легкомысленные. Никто из них не побывал в русских степях, не испытал тридцатиградусного мороза. Я, конечно, могу подстрелить кого-нибудь из них, но ведь и они хотят пережить эту страшную ночь. Сейчас они радуются тому, что, выполняя приказ своего командира, смогли продвинуться ещё на несколько километров вперёд».

Обер-лейтенант неуклюже сполз в свой окоп. Ему стало стыдно перед самим собой.

— Ну что там? Будут они нас ещё атаковать? — спросил его Зойферт.

— Конечно, но только рано утром.

За час до восхода солнца Клазен отвёл своих солдат ещё дальше в тыл. Из ста двадцати человек их осталось всего сорок. Все они, от рядовых до обер-лейтенанта Наумана, были ему преданы. Тяжёлые потери угнетали Клазена, так как он отвечал за каждого солдата.

С восходом солнца американцы начали массированный артиллерийский обстрел со стороны Кёльна и перепахали снарядами позиции, которые были покинуты немцами всего полчаса назад. Увидев, как снаряды ложатся точно в окопы, где они ещё совсем недавно сидели, Клазен так испугался, что вдруг почувствовал в кальсонах что-то липкое и тут же сообразил, что с ним случился детский грех.

Между тем напряжение росло и дошло наконец до предела.

Желая утвердить свой командирский авторитет, Зойферт решил лично доложить командиру полка Кисингену о положении дел и об инициативных действиях обер-лейтенанта Клазена, за которые он втайне благодарил господа бога. Отправляясь на КП полка, он взял с собой Клейнайдама и Розе. Вскоре все трое скрылись в арденнском лесу.

Совершенно неожиданно американцы предприняли новую атаку. Их тяжёлые «шерманы» были буквально облеплены пехотинцами в белых маскхалатах. Оказать им сопротивление и остановить их было просто невозможно.

Клазен перебегал от солдата к солдату, указывая места на местности для занятия новой линии обороны. Оставив от каждого взвода по одному человеку для прикрытия их отхода огнём, он приказал остальным незаметно отходить к гребню холма.

Противник ограничился захваченной территорией и прекратил наступление. Однако его артиллерия не замолчала, она лишь перенесла огонь в глубину обороны противника.

Добравшись до гребня холма, солдаты Клазена начали зарываться в землю. В полдень невесть откуда взявшийся взвод измотанных гренадеров закрыл брешь на левом фланге. Какой-то фельдфебель привёл остатки роты.

— Все напасти на вас словно специально свалились, — сказал Клазену подошедший капитан Найдхард. — Но дрались отчаянно. Особого уважения заслуживает ваша решительность.

— Об этом поговорим после.

— Мне известно, что противник намеревается ударить поперёк клина, чтобы отсечь силы, которые находятся западнее нас.

— Ну и наложит полные штаны… — Клазен подкрепил слова крепким ругательством.

— И я так думаю.

«Кого он мне напоминает? — подумал Клазен. — Так выглядели солдаты в одном старом кинофильме. Только у тех каски были не такие, а лица очень похожи: ясные такие лица со светлыми мужественными глазами».

— Мы, к сожалению, своим наступлением не достигли желаемой цели, — начал Найдхард без всякого перехода. — Но как бы там ни было, оно необходимо. Американцев впервые щёлкнули по носу.

— Правильно. Не так они страшны, как кажется на первый взгляд.

— И ещё скажу вам, Клазен: если бы русские на Восточном фронте дали нам передышку, ну хоть небольшую, мы быстро отбросили бы их западных союзников от границ рейха в глубь Бельгии и Франции.

«Он говорит об этом так открыто потому, что верит в правоту своих мыслей, — думал обер-лейтенант. — Он один из тех, всё ещё многих, на кого наш генералитет может полностью положиться. Никто, как я…»

Найдхард постучал рукой по краю каски и сказал:

— Ну, мне пора.

— Я пойду с вами, если разрешите, господин капитан. Хочу посмотреть, где расположился мой сосед.

Найдхард кивнул. Глубокий снег, казалось, совсем не мешал ему идти. На правом фланге к ним подошёл обер-ефрейтор и доложил, что недавно он заметил в нескольких сотнях шагов группу военных, которые, по его мнению, собирались сменить позицию.

Лес здесь был заметно светлее, но холмистая местность всё же затрудняла обзор. Кругом тишина. Ни выстрелов, ни шума моторов. Американцы, похоже, перегруппировывались. У подножия небольшой высотки Найдхард остановился и, посмотрев на карту, показал пальцем на западный выступ леса: