Юрий Стрехнин - Избранное в двух томах. Том II

Лечиться Калганову пришлось дольше, чем он рассчитывал… Наступила весна. Вовсю шло наше наступление, врага теснили к его последним рубежам. А он все еще вынужден был оставаться в госпитальной палате. Нет, никак не предполагал он, что разведка в трубе будет для него последней. Дальше разведчикам пришлось идти уже без своего командира…

Шли самые последние дни существования окруженных в Будапеште фашистских войск. Со всех сторон зажатые на небольшом пространстве в Буде, вокруг Крепостной горы, гитлеровцы еще не теряли надежды на спасение. Чем хуже становилось их положение, тем все более яростные атаки предпринимали они, чтобы нащупать слабые звенья в сжимавшем их кольце.

За два дня до окончательного разгрома врага в Будапеште Чхеидзе, Глоба и Никулин, назначенный старшим, были посланы на разведку в Буду с задачей взять «языка»: командованию важно было знать, где враг готовит новые атаки.

Около десяти часов вечера три разведчика пришли на передовую, чтобы выбрать место, где лучше в темноте зимней ночи пробраться на вражескую сторону.

Передний край проходил по одному из кварталов северной части Буды, где она смыкается с самой древней частью города, Обудой. Тесно стоят старинные, крепкой кладки здания, среди которых кое-где втиснуты дома более новой постройки. Узкие улицы, небольшие площади…

Здесь наши передовые позиции соприкасались с позициями противника почти вплотную, во многих местах их разделял лишь двор или узенький переулок. Там, где разведчики решили перейти передний край, наши бойцы занимали позиции в большом многоэтажном доме. Позади дома на перекрестке стояли на огневых позициях две наши гаубицы.

Опытным разведчикам не составило особого труда подобраться к вражеским позициям, тем более что стояла темная зимняя ночь, а огонь с немецкой стороны утих.

Примерно через час после того как разведчики ушли за передний край, пехотинцы, занимавшие позиции у окон дома, услышали торопливые шаги. В подбегающих к дому людях солдаты узнали моряков, недавно уходивших на ту сторону.

— Полундра, пехота! Фрицы атаку начинают! — крикнули матросы, вбегая в дом. Солдаты едва успели изготовиться, как в прилегающем к дому дворе замелькали темные пригнувшиеся фигуры гитлеровцев.

Гулко застучали автоматы из окон дома, защелкали винтовочные выстрелы.

Никулин хотел сказать Глобе и Чхеидзе: «Пошли обратно в отряд, теперь тут не наша работа», — но немцы атаковали так напористо, что разведчикам пришлось тоже взяться за оружие: уходить было поздно.

Этих гитлеровцев — их было много — разведчики обнаружили возле соседнего здания уже готовящимися начать атаку. Поэтому Никулин дал команду немедленно отходить, чтобы успеть предупредить пехотинцев.

…Положение осложнялось с каждой секундой. Гитлеровцы остервенело рвались к дому. Их не останавливали потери. Вот уже на верхних этажах трещат выстрелы, гулко рвутся гранаты — через один из входов враги проникли в дом. Из окна нижнего этажа, разгоняя ночную тьму, метнулось косматое багровое пламя — это немцы бросили внутрь здания несколько бутылок с горючей жидкостью…

Враг, пользуясь большим численным превосходством, выбил пехотинцев из дома. С последними из бойцов, отстреливаясь, покинули дом Никулин, Глоба и Чхеидзе.

Когда три разведчика выбежали из дома, они увидели, что враг прорвался уже в тыл, к перекрестку, на котором стояли две гаубицы. В отсветах пламени, вырывающегося из окон только что покинутого бойцами дома, можно было разглядеть, что многие артиллеристы уже убиты, а те, что уцелели, отстреливаются, прячась за свои орудия.

Нет, никак не могли разведчики и теперь выйти из боя. Не могли не помочь товарищам-армейцам. Ведь и те помогали им всегда.

Никулин первым подбежал к перекрестку и, прислонясь к стене углового здания, метнул гранату в немцев, которые, строча из автоматов, бежали к орудиям.

Взрыв, полыхнув в темноте ночи, разметал врагов. Еще две гранаты — Глобы и Чхеидзе — разорвались вслед за никулинской. Тотчас же сквозь дым разрывов разведчики перебежали к артиллеристам. Укрываясь вместе с ними от вражеских пуль за могучими телами орудий, они открыли из автоматов огонь по снова ринувшимся к перекрестку гитлеровцам. Те откатились.

Наступила передышка. Но она могла кончиться в любую секунду…

Было уже за полночь. Черное небо во всех направлениях бороздили огненные линии трассирующих пуль. Тусклые красноватые отсветы от возникшего в оставленном доме пожара пробегали по заснеженной мостовой, по щитам и стволам двух гаубиц, затаившись за которыми, сидели три разведчика и несколько артиллеристов.