Юрий Стрехнин - Избранное в двух томах. Том II

Ракета гаснет. Смолкает пулемет. Успокоился враг.

Разведчики выжидающе смотрят на своего командира. А он молчит. Мнет в пальцах обмерзшую бороду, освобождая ее от набившегося снега.

Старший лейтенант еще не решил, повторить ли попытку где-нибудь в другом месте. Сколько земли исползали они за последние четыре ночи здесь, в южной части Будапешта, в Будафоке, пытаясь проникнуть за вражеский передний край! Все тщетно… Сейчас осуществить это труднее, чем когда-либо раньше. Окруженные гитлеровцы, теснимые со всех сторон, выбитые уже почти из всех районов города, еще держатся на левом берегу, в Буде. Их позиции тянутся вокруг крутой Крепостной горы, огражденной высокой каменной стеной. За этой стеной на горе огромный королевский дворец и много других старинных зданий прочной постройки.

К Крепостной горе, где находится ставка командующего окруженной группировкой генерала Пфеффер-Вильденбруха, стянуты все оставшиеся в Будапеште силы противника. Круг его обороны сократился, но от этого она стала еще плотнее. Каждый метр пространства у переднего края днем и ночью просматривается множеством вражеских глаз, взят под прицельный огонь.

А между тем нашему командованию, чтобы быстрее покончить со всей будапештской группировкой противника, нужно знать, где и как расставлены в Буде батареи, каковы силы гитлеровцев на участках обороны. Надо также узнать и о замыслах врага: намерен ли он прорываться навстречу своим войскам, пытающимся прийти на выручку. Чтобы узнать это, надо захватить сведущих «языков». Уже много раз пытались пробраться на Крепостную гору через вражеские позиции разведчики действующих в Будапеште наших частей. Но слишком плотно кольцо вражеской обороны.

Все попытки закончились безрезультатно. И поэтому то, что не удалось другим разведчикам, поручили выполнить отряду дунайцев, которым командует старший лейтенант Калганов: ведь об успешных поисках моряков-разведчиков известно и командованию фронта.

Уже несколько раз пробовали они выполнить порученное им трудное дело. Пытались пробраться на Крепостную гору через немецкую передовую, переулками, дворами или пройти чердаками, подвалами — все напрасно. Враг, чуя свой близкий конец, стал бдителен, как никогда.

…Тихо. Только изредка щелкнет где-то одинокий выстрел или глуховато простучит короткая очередь.

Идти опять? Калганов вглядывается в лица разведчиков, белеющие в полумраке под черными флотскими ушанками. Прикажет, и они снова пойдут за ним под пули. Но имеет ли он право рисковать их жизнями понапрасну? Погубишь людей, а задание не выполнишь… И все-таки надо попытаться еще. Но уже не сегодня. Теперь взбудораженные немцы до самого утра будут настороже.

— Возвращаемся! — невесело сказал Калганов.

Через полчаса пришли на свою квартиру, расположенную в глубине двора большого дома на окраине Буды.

Здесь разведчики отдыхали, обсуждали, кто как действовал в поиске, слушали политинформации, которые временами проводили Гура, Максименко или сам командир, готовились к выполнению новых заданий.

Когда Калганов, Глоба и Чхеидзе вошли, в кухонной плите жарко пылал огонь, весело фыркал паром огромный чайник. Те, кто оставался на базе, ждали их. Пришедших не спросили, удачна ли была попытка. Их вид ясно говорил — опять впустую…

Калганов отказался и от чая, и от еды. Закинул на угол кровати ремень автомата и, как был в ватнике, завалился на нее. Кто-то из разведчиков заботливо накинул на командира шинель.

Досада и злость грызли Калганова, не давали уснуть. Вдобавок болело расшибленное о край люка колено и еще пуще правая рука — там, где еще не зажила пулевая рана, полученная недели две назад в Пеште во время схватки в здании банка. С простреленной возле локтя рукой — повредило кость — Калганов вынужден был уйти в госпиталь. Там ему наложили гипс и сказали, что лечиться придется довольно долго. Но когда от навещавших его матросов он узнал, что командование дает разведчикам отряда задание проникнуть на Крепостную гору, твердо решил участвовать в этом поиске. Врачи запротестовали: надо эвакуироваться в тыл, а не возвращаться на передовую. Но Калганов настоял. Гипс сняли, наложили повязку, и он, вернувшись к своим матросам с рукой на перевязи, в тот же день доложил командованию: «К выполнению задания готов».

Сейчас, раздосадованный и злой, он, укрывшись с головой, лежал, потеряв всякую надежду уснуть, и, прислушиваясь к тупой боли в растревоженной раненой руке, мучительно думал: как же достать «языка»? День проходит за днем, под пулями исползана вдоль и поперек ничейная полоса, а проникнуть на Крепостную гору так и не удается. А тут еще в люк угодил, чуть ногу не сломал. Он протянул руку, чтобы потереть расшибленное колено, и замер, захваченный пришедшей вдруг мыслью: «А что, если?..»