Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

Вместе с Османом в качестве его свиты прибыли еще двое. Первый был ингуш Ахмет, он исполнял роль изменника — агента абвера. По виду — настоящий нарт из древних горских легенд, сильный, ловкий, смелый; по характеру — драчун и забияка.

Второй был его полной противоположностью. Невысокий худой очкарик из Московского института иностранных языков. Он должен был играть роль запасного немецкого радиста. По-немецки он говорил отлично, правда, с небольшим акцентом. Звали его Вячеслав. Наша четверка с ним сразу подружилась. Он был такой славный этот Славик. Этот студент был одним из немногих русских, кто не испытывал к нам ни малейшего предубеждения. Во всех остальных, с кем мы сталкивались в плену, все-таки ощущалась неприязнь: порой явная, порой тщательно скрываемая. Нет, мы не обижались на русских, мы все понимали правильно. И еще одна черта в характере нашего нового русского друга сразу заставила уважать его. В этом хрупком на вид теле таилась огромная сила духа.

«Суворов в детстве тоже был невысоким и болезненным, — говорил Вячеслав, поправляя на носу круглые очки, — но благодаря огромной силе воли он стал великим полководцем».

Если бы кто-то сказал тогда, что вскоре этот русский мальчик своим подвигом заставит нас сделать то, что сейчас нам кажется абсолютно невероятным, мы бы не поверили. Но это случилось.

— От настоящего абвера мы получили задание принять сброшенное с транспортных самолетов на парашютах оружие, деньги, запасные батареи для рации и т. п. Самое интересное, что рубли оказались не фальшивыми (вермахт захватил несколько советских банков). В качестве контейнеров для сброски с парашютом использовались корпуса авиабомб, которые чекисты метко окрестили «грузобомбами».

В контейнерах также оказались пропагандистские листовки на русском и чеченском языках и странного вида удостоверения.

Димпер зачитал их вслух:

Если фронт приближается к вам, то знайте, что мы ведем войну не против вас, а исключительно против ваших угнетателей — большевистских заправил.

Мы несем вам:

Упразднение колхозов.

Свободу торговли и свободу производства.

Свободную жизнь на своей земле и собственный скот.

Свободу вероисповедания.

Школы и восстановление национальной культуры.

Но и вы должны принять участие в борьбе за ваше освобождение!

Сохраняйте спокойствие! Защищайте вашу собственность. Противодействуйте разрушению вашего хозяйства и ваших предприятий большевистскими бандами.

Не позволяйте угонять ваш скот. Препятствуйте преступному уничтожению и сожжению ваших зернохранилищ и продовольственных складов, ибо разрушения, производимые красными, наносят ущерб не Германской Армии, а исключительно вам.

Будьте наготове!

Мы наступаем и несем вам свободу и лучшую жизнь, достойную вас, свободолюбивые кавказцы!

Долой большевистских угнетателей!

Да здравствует свободный КАВКАЗ!»

Предъявитель сего горец-националист (фамилия) является сотрудником германской армии, ведущей кровавую победоносную войну с врагами всех горцев и всего человечества — с большевиками. Долг каждого кавказца оказывать ему приют и помощь. Кто осмелится ему помешать в его деле, будет рассматриваться германским командованием как изменник и предатель».

Бумажки мы оставили себе, а оружие «передали в дар» подъехавшим красноармейцам. Ну, как передали — талантливо разыграли сцену скоротечного боя. Мол, не повезло — отобрали посылочку плохие дяденьки из НКВД. Но конечно, в абвер фрицы об этом не сообщили, наоборот, бодро отрапортовали: «Все оружие раздали. Но к нам постоянно присоединяются новые джигиты. Шлите побольше! Пламя восстания разгорается!»

Победные реляции в таком духе Пауль слал почти до ноябрьских праздников.

— Кстати, со вторым транспортным самолетом помимо оружия германское командование прислало железные кресты всем членам отряда.

«Сбылась мечта идиота» — грустно верчу в руках потерявший для меня притягательную силу угловатый кусочек металла. Теперь для меня это не более чем Blech — «жестянка». Зато Серега необычайно весел. Его ведь тоже наградили железным крестом, правда, как талантливого исполнителя роли эсэсовца Хайнца.

— Вот уж не думал не гадал получить нацистскую награду! — ржет мой русский приятель. — Как там у вас надо говорить, когда на грудь вешают эту железяку? У нас говорят: «Служу народу, старшине и пом-комвзводу».