Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

Настало время, когда и Жигульский от нас уехал, по слухам, в штаб ВДВ, на должность заместителя начальника отдела боевой подготовки. Святое место долго не пустовало. Прислали к нам из учебной дивизии полковника Кузьменко. Мы его помнили, он был в Оше комбатом и начальником штаба полка, туда прибыл после окончания Академии им. Фрунзе. На этих должностях в полку долго не засиделся, его назначили командиром полка в учебную дивизию. Прошло всего три года, как он вернулся на должность начальника штаба нашей дивизии из Прибалтики. Новый начальник штаба на нас не рычал. Служить в штабе стало заметно веселее. На одном из служебных совещаний Кузьменко довел до нас любопытный документ, в котором стояли подписи министра обороны и подпись министра просвещения. Речь шла о создании вечерних школ для сверхсрочников. После войны призывники имели образование чуть выше начального. Многие из них после окончания срочной службы оставались служить сверхсрочниками. А в шестидесятые годы молодежь в армию стала призываться, имея уже семь или десять классов, а то и техникум. Настало время, когда надо было в срочном порядке устранить пробел образованности между молодежью и малообразованными сверхсрочниками. Приказ обжалованию не подлежал, вплоть до увольнения из армии. В то время сверхсрочники жили неплохо, теперь же многим, хотелось того или нет, а надо было учиться. В Фергане для сверхсрочников в Доме офицеров было выделено несколько кабинетов. Занятия проводились факультативно в вечернее время, два раза в неделю. Преподавателей пригласили, конечно, за деньги, из педагогического института и общеобразовательных школ. Учет за посещаемостью был строгим. Кузьменко регулярно заезжал в так называемую вечернюю школу, внимательно выслушивал учителей и, не стесняясь, устраивал головомойку отстающим.

Пошел учиться и Чичеров, но на урок немного опоздал, а занятия уже начались. В группу или класс собирали учеников с одинаковым уровнем образования. Вячеслав же стал искать своих ребят. Нашел, спросил разрешения зайти. «Заходите, — приглашает учительница, — но больше не опаздывайте», — и записывает его в классный список, не выяснив, сколько классов он окончил. Банько, его кореш, предлагает сесть рядом. У Чичерова образование классов пять, не больше, а записали его в седьмой или восьмой класс. На уроках литературы, истории он с трудом, но соображал, но вот его на алгебре вызвали к доске. Учительница пишет простое уравнение, «х+у», спрашивает у Вячеслава, чему равно это уравнение. Чичеров встает и громко отвечает, читая русские буквы: «ху». На несколько секунд в классе воцарилась тишина, а затем начался истерический хохот взрослых мужиков. Учительница сообразила, в чем дело, и во время перерыва отвела его в нужный класс. Однако Чичеров все же окончил вечернюю среднюю школу и продолжал служить, а многие его товарищи получили образование в высших учебных заведениях.

В феврале 74-го по оперативному плану штаба ВДВ проводилось командно-штабное учение. Наша дикая дивизия была приглашена в Европу вроде как на смотрины ума. Сбор проводился в Туле, в учебном центре. Вместе с нами бок о бок воевала и тульская дивизия. По замыслу, в этой «войне» на территорию Китая десантируются две наши десантные дивизии, задача — захватить выгодный рубеж и оборонять его до тех пор, пока не подойдут наши войска, а если не подойдут, оборонять до последнего десантника. Учение проходило напряженно. Вводные от руководителя следовали одна за другой. На каждом этапе Маргелов, заслушивал командиров дивизий и начальников основных служб. В адрес обучаемых было много критических замечаний. Вспоминается интересный случай. При розыгрыше одной из вводных заслушивался шеф разведки нашей дивизии полковник Пантюшенко. Докладчик говорил четко, по-военному уверенно. Когда речь зашла о захвате и уничтожении объекта противника, Маргелова как будто подменили. Он стал задавать моему шефу вопросы в очень резкой форме и, как говорят, не из той оперы. Панюшенко — фронтовик, тоже не из робкого десятка, стал доказывать свою точку зрения на видение этого «боевого эпизода». Тогда Маргелов встал и громко сказал: «Не артиллерия охрану уничтожила, а наши десантники их ножами порезали. Понял, разведчик?» Пантюшенко оставалось сказать: «Так точно». — «Садись», — добавил командующий. У нас немного настроение подпортилось. Начальника разведки соседней дивизии Маргелов вообще слушать не стал, а тот особо и не переживал, закурил папиросу, вышел из аудитории, а офицеры управления командующего продолжали играть с нами в «войну» на топографических картах. Играли азартно, практически без отдыха на сон в течение трех суток. Десантники обеих дивизий «войну» выиграли, и враг через занимаемые ими районы обороны не прошел. Стойко держали оборону занятых рубежей до подхода основных сил оперативно маневренной группы фронта. Командно-штабное учение закончилось, но мы все с нетерпением ждали, что скажет Маргелов. Он отметил действия офицеров нашей дивизии, похвалил шефа разведки. Нам, офицерам, было приятно услышать эти слова из уст самого Маргелова. Не зря мы все-таки в Тулу летели, достойно преподнесли себя и показали Европе. Обратно в Фергану летели через Кировабад, а там тоже наша братская дивизия. Встретили, накормили, коньяком угостили, спать уложили. Только мы не спали. Трудно уснуть, если через стенку играют в преферанс, да не просто любители, а профессионалы. Мой шеф был большой мастер, он всегда любил подчеркнуть, что преферанс — игра умных. Утром, несмотря на плохую погоду, мы выехали на аэродром, через некоторое время взлетели и взяли курс на Фергану. В иллюминаторы рассматривали закавказскую природу, сравнивали ее с нашей, ферганской. Город Кировабад выглядел каким-то серым, пыльным, да и зелени немного. Через четыре часа лету мы уже заходили на посадку в Фергане. Около самолета генерал Колесов всем участникам учения объявил: суббота и воскресенье выходные. Домой я пришел с тульскими сувенирами. Встречали сын, жена и теща. Чай пили с тульскими пряниками. Выходные дни с сыном гуляли по городу, он уже заметно подрос и был очень любопытным. У него с детства появилось хорошее качество, он любил рисовать и мастерить что-нибудь из пластилина, особенно морских обитателей. Однажды весной я пришел домой на обеденный перерыв, под краном стал мыть руки. В тазе обнаружил раков, рыбок и всевозможную подводную живность, да так здорово похожих на живых. Спросил: «А что это такое?» Сынуля в это время стоял за дверями, наблюдал, ждал моей реакции и остался очень довольным, что так здорово удивил отца.