Вадим Данилов - Временно исполняющий

Секунду помедлив, Ватолин встал:

— Исполняющий обязанности командира второго дивизиона лейтенант Ватолин.

Майор улыбнулся и развел руками:

— Так бы сразу и сказали. Очень рад. — Повернулся к капитану: — Видите, Николай Петрович, артиллерия к нам на помощь идет.

— Вижу. Дойдет ли только, — буркнул, по-прежнему не поднимая головы от бумаг, капитан.

— Дойдет. Я их, артиллеристов, знаю. Храбрый был воин бывший командир дивизиона. Вечная ему память… И новый, уверен, не подкачает.

Спохватившись, майор спросил:

— Вы что, совсем один? Или оставили кого в дороге?

— Один.

— Ну ладно, ничего. Ваш энпэ тут недалеко. А пока отдохните. Вот папиросы. Закуривайте.

Командир полка подошел к столу, взял карандаш, пометил что-то на карте, потом в блокноте и обратился к капитану. Ватолин не слышал их разговора. Он слышал, как за дверью рвались снаряды, как завязался воздушный бой и бомбы падали у переправы и дальше — восточнее. Он тянул «Беломорканал» и наблюдал, как майор говорил по телефону и хмурился. Казалось, он не замечали, как вздрагивал блиндаж и сквозь невидимые щели обшивки сыпалась земля, как крупные осколки бомб жужжали над блиндажом, били в дверь. Однажды только, когда погасли свечи, он шумно фыркнул и зашагал из угла в угол, пока сержант зажигал их.

Бомбежка стихла. Ватолин поднялся:

— Я пойду.

— Прошу подождать. Сейчас, — майор взял трубку, назвал какого-то «тринадцатого», сказал, чтобы тот был внимателен к соседу слева, берег «карандаши» (людей), а ночью вывез груз, то есть раненых. Потом поговорил с «шестнадцатым», с «двадцать вторым». Подумал и подошел к Ватолину: — Слышали, как тяжелая батарея била? По нашим тылам она часто бьет. На днях продовольственно-фуражный склад разнесла. Весьма мешает обороне. Так вот, лейтенант, батарея эта дальнобойная на нашем с вами участке находится. Надо бы ее накрыть. Подумайте. С наблюдательных пунктов ее не видно. По площади стрелять — снарядов не хватит. А от переднего края она близко… Подумайте. Может быть, откуда-то она просматривается все же, а?

— Подумаю.

— Ну, желаю удачи, — командир полка протянул руку, весело сверкнул продолговатыми глазами. — И выше голову, товарищ лейтенант, — дальше видеть будете.

Когда Ватолин добрался до района наблюдательных пунктов, немецкие бомбардировщики снова долбили лощину. А здесь, на переднем крае, было самое тихое место — здесь немцы не бомбили, чтобы не попасть в своих. Командир четвертой батареи Долгополых первым увидел Костю и бросился к нему:

— Ты?!

Ватолин, чуть было не отчеканив в ответ: «Так точно, товарищ старший лейтенант», улыбнулся устало; он никак не предполагал, что своим появлением вызовет у дяди Васи такую радость.

— Я самый. Меня кто-нибудь спрашивал?

— Спрашивали. Из полка звонили и начальник штаба Хабаров спрашивал.

— Что сказал Хабаров?

Долгополых пожал плечами и ответил нерешительно:

— Высказал недоумёние.

У большой норы, выкопанной под фундаментом стоявшего здесь когда-то дома и называемой все же блиндажом, Костю встретил ординарец Недайвода и доложил, что приказание выполнено — обмундирование для командира дивизиона получено.

— Какое обмундирование? Ах да, — вспомнил Ватолин о разговоре с капитаном Зараховичем. Ему бы эти заботы! А надо дивизионом командовать. И свое место найти. И голову держать выше, чтобы дальше видеть. И думать о вражеской батарее, которую следует подавить неведомо как.

В норе-блиндаже далеко не каждый мог стоять навытяжку, а старшин лейтенант Павельев стоял, хотя роста был выше среднего, только немного склонил голову — старший лейтенант умел в любой обстановке соблюсти порядок. Доложив, что шестая батарея занимает боевой порядок согласно приказу, он плюхнулся на сколоченную кое-как скамью рядом с командиром дивизиона и крепко сжал его локоть. Огляделся — никого нет. Случай редкий.

— Поздравляю, хотя с опозданием, с новой должностью. Рад за тебя.

Это было единственное поздравление, услышанное Ватолиным от сослуживцев. Он удивился и собрался ответить: не к месту, мол, сейчас такие церемонии, но промолчал и подумал: «Никто ведь не догадался сказать такое, Юрка и тут первый».

— Теперь для тебя главное не промахнуться, и дело твое пойдет, — говорил старший лейтенант. — Глядишь, и не временно исполняющим будешь. Приметил тебя Машковцев. На виду ты у него, так что держись… А меня-то он как, а? Со злостью, с издевкой, будто я сам свою батарею перебил.