Михаил Терентьев - Хивинские походы русской армии

Ученая экспедиция, как известно, безводных переходов не обводнила, Аму-Дарьи не свернула и крепости на границе Хивы не воздвигла. Однако Иванов не преминул воспользоваться позволением и, сообщив по начальству о появлении воровских шаек на нашей стороне, вопреки уверению полк. Петрусевича, что он никаких шаек не видал, Иванов дождался морозов и 29 января 1877 года перешел по льду на левый берег Аму-Дарьи с 4 ротами, 1 сотней, 4 орудиями и 4 ракетными станками. 1 февраля в Газавате состоялось свидание с ханом. Пройдя опять по иомудским поселениям без выстрела, отряд вернулся 12 февраля в Петро-Александровск.

В рапорте от 15 февраля Иванов изложил по поводу этого похода и своих впечатлений все доводы в пользу прежнего своего представления. Это был, в своем роде, обвинительный акт против хана. Мы изложим обвинения вкратце: 1) Хана не слушаются и не боятся не только туркмены, но и высшие его сановники. 2) Воров и грабителей хивинские чиновники не ловят. 3) Денежные расчеты хана с туркменами невозможно распутать, благодаря нечестности сборщиков. 4) Бессильный сосед крайне вреден для нас своею бездеятельностью. 5) Расчетов по ограблению наших подданных хивинцами добиться невозможно и наш авторитет падает. 6) Если взять это дело в свои руки «и без разбора бить и жечь всех туркменов или тех, на кого укажет ненадежное и нечестное правительство Хивы, наш ореол справедливости, которым мы, русские, главным образом и сильны в Средней Азии, упадет и потускнеет в глазах всего населения». Из этих обвинительных пунктов Иванов делает такой вывод: «Одним словом, с которой стороны на дело ни смотреть, отовсюду исход один — наивозможно скорейшее занятие ханства, и это единственная мера, на которую я могу указать и которою может устраниться настоящее ненормальное и тяжелое для всех положение».

При рапорте Иванов приложил и перевод прошения иомудов, полученного им во время прогулки на той стороне. Оригинальные сравнения соблазняют поместить его здесь, хоть ради курьеза:

«Просьба иомудского народа к начальнику, поставленному от Белого Царя, следующая:

«Наш хан сделался подобен тигру, сановники — подобны свиньям, а старшины — подобны волкам. Защитите бедных жителей, подобных баранам, избавьте их от этих взяточников и хитрых людей… Боясь вашего наказания, мы дрожим, подобно камышу, не зная покоя… Окажите нам справедливость, — и наши мысли будут подобны птицам, летающим на крыльях»»…

Представляя копию рапорта Иванова военному министру, Кауфман оговорился, что «настоящее положение дел в Европе таково, что я не решаюсь предложить этой последней меры, которая несомненно потребует и усиления войск», но что, однако, занятие ханства не представит никакого затруднения в какое угодно время и потому может быть предпринято в каждую минуту, когда его величеству благоугодно будет повелеть это». В ответ на это 19 мая за № 185, военный министр дал Кауфману такое предписание:

«Содержание рапорта вашего высокопревосходительства от 23 минувшего марта за № 2469, о мерах, принятых в Аму-дарьинском отряде к обеспечению спокойствия в крае и в пределах Хивинского ханства, доложено государю императору. При этом, в виду представленного бывшим начальником отдела ген. — майор. Ивановым соображения относительно занятия нами всего Хивинского ханства его величество соизволил повелеть подтвердить тому лицу, которое заместит его в звании начальника отдела, прежнее положительное высочайшее повеление, чтобы не допускать никаких действий или распоряжений, которые могли бы привести к необходимости занятия Хивы нашими войсками, так как подобное действие было бы совершенно противно видам государя императора в настоящее время».

После такого окрика: «руки прочь», а главное, после смены Иванова, аппетиты сразу исчезли и невозможное будто бы существование Хивы тянется благополучно вот уже третий десяток лет, даже без походов по льду на ту сторону!

Передовой отряд и его прогулки на ту сторону не сопровождались почти никакими потерями, а награды вели за собой порядочные: Иванов в 1873 г. был подполковником, а в апреле 1876-го — генералом.

Справедливость требует указать, что предпочитая прямо занять Хивинское ханство, вместо того, чтобы ходить на военные прогулки, Иванов, хотя в первую свою «прогулку» и жег поселки иомудов без милосердия и разбора, в угоду Кауфману, но затем, когда туркмены стали встречать наш отряд с хлебом-солью и потому жечь их, истреблять и палить из пушек было уже нельзя, он не стеснялся докладывать Кауфману, что жечь и бить всех туркмен без разбора несправедливо, что сами «прогулки», даже и без выстрела, причиняют нам только вред, так как мы являемся защитниками ненавидимого правительства и напрасно озлобляем против себя народ, умоляющий нас принять его в наше подданство… Иванов даже смотрит на туркменов «как на будущих русских подданных» (письмо к Кауфману от 16 февраля 1877 г.), до такой степени он был уверен, что Кауфман сумеет убедить государя в необходимости присоединения ханства к России.