Михаил Терентьев - Хивинские походы русской армии

Документ этот найден в секретном деле штаба Туркестанского военного округа 1871 года под № 1 «Об экспедиции к Хиве», где на л. 171–174 подшито предписание от 12 сентября 1873 г. за № 2637.

Приведем самое существенное из выкинутого Кауфманом, оставляя в стороне его советы относительно выполнения данной им программы.

Главная суть заключается в следующем: «В действиях ваших на левом берегу Аму, внутри Хивинского ханства, ваше высокоблагородие ограничитесь наказанием туркмен-иомудов Байрам-Шалы, которые отказались внести наложенную на них мною пеню, и Кара-Чоха, на которых, в бытность мою еще в укр. Петро-Александровском, поступила жалоба со стороны персиян, освобожденных рабов, что кара-чохинцы произвели около Сарыкамыша нападение на их партию, следовавшую от Куня-ургенча, чрез Сарыкамыш к Красноводску». Далее рекомендуется сначала убедиться, что персияне не врут, что они сами не подавали повода к нападению и что виноваты действительно кара-чохинцы, а не другие роды. Набег рекомендовался весенний. Для разгрома же байрам-шалынцев рекомендовалась зима и переход по льду. Идти предлагалось на Хазават и Змушкир (т. е. Измухшир). Здесь опять встречается место, которое необходимо привести целиком: «Проходя от Хазавата до Змушкира и обратно по землям туркмен иомудов, ваше высокоблагородие имеете распорядиться, чтобы войска на пути своем предавали бы все и вся огню и мечу. Наказание должно быть примерное, жестокое, дабы дать почувствовать им всю тяжесть кары за неисполнение наших требований и произвести впечатление на остальные роды туркмен. Знакомство с туркменами показало нам, что они другого языка не понимают».

Итак, на поверку оказывается, что Иванов не самовольно громил туркмен и вторгался в пределы чужого государства, а действовал по точному предписанию Кауфмана. Несчастных иомудов Кауфман, очевидно, хотел истребить дотла, приказывая предать мечу и огню «все и вся»…

Об этом предписании знал, по-видимому, только начальник походного штаба генерал Троцкий, но копию не сообщил ни в штаб округа, ни генералу Колпаковскому, оставшемуся за Кауфмана управлять краем во время обычной поездки последнего за триумфом в Петербург [63] После каждой своей экспедиции, каковы Самаркандская, Хивинская и Коканская, Кауфман обязательно выезжал в Петербург, где и сидел подолгу, вызывая нарекания в русских газетах. . Ничего не зная о полномочиях, данных Иванову, Колпаковский, естественно, недоумевал по поводу действий этого полковника, что выразилось и в его донесениях военному министру.

По поводу этих донесений Кауфман наконец вынужден был послать Колпаковскому из Петербурга три копии с предписаний его Иванову.

Кауфман писал следующее: «Усматривая из донесений ваших г-ну военному министру, что ваше превосходительство не имеете копии с инструкций, данных мною начальнику Амударьинского отдела в прошлом году, я считаю необходимым для сведения и руководства вашего препроводить к вашему превосходительству две копии с предписаний моих полковн. Иванову от 12 и 20 сентября минувшего года за №№ 2637 и 2748 и копию с предписания, отправленного ему, вместе с сим, от 29 октября за № 1891».

Отношение это с приложениями Колпаковский получил только 3 декабря 1874 г. и передал в штаб, надписав следующую резолюцию: «Руководствоваться приложенными инструкциями, о содержании которых мне до настоящего времени не было известно».

Из предписания Иванову от 20 сентября 1873 г. касательно разграбления текинцами громовского каравана интересно только следующее место: «Разрешаю вам передать чрез Мат-нияза или сообщить от себя письмом хану, чтобы он объявил своим туркменам, что если они будут ему полезны и помогут ему уничтожить враждебные шайки текинцев, то хан будет ходатайствовать предо мною о сложении с туркмен дальнейшей контрибуции, вообще о прощении их и о возвращении их старшин. Сообщите хану, что я в сем случае удовлетворю его ходатайство, так как верная служба ему туркмен будет служить мне удостоверением и успокоением за хорошее поведение туркмен в будущем».

Из третьего предписания фон Кауфмана от 29 октября 1874 г. видно, что уже поднят был вопрос о занятии всего ханства.

«Мне доложены начальником штаба представленные вашим высокоблагородием копии с письма вашего ген. Колпаковскому, перевода письма хана хивинского, вашего ответа к нему и прокламации к туркменским родам Хивинского оазиса. Сведения, заключающиеся в упомянутых документах, неблагоприятны. Положение дел в ханстве — безотрадное; туркмены не успокаиваются. Год испытания, как видно, не привел туркменского дела на Хивинском оазисе к желаемому результату. Хан открыто сознался в своем бессилии и невозможности привести к порядку подвластных ему туркмен. Не отрицая вполне предположения вашего выс-дия, выраженного в письме ген. Колпаковскому, что события в Хивинском ханстве, быть может, приведут нас к заключению о необходимости прекращения автономии Хивинского ханства, я в настоящее время нахожу возможным возбудить этот вопрос и представить его на благоусмотрение и разрешение верховного правительства.