Георгий Брянцев - Тайные тропы

Почему он идет именно сюда, вперед, а не назад, не вправо, не влево?

Где-то далеко-далеко за лесом прогрохотал гром. Только теперь Алим заметил, что приближается гроза. Низко опустились тучи, замер лес, было душно. Алиму сделалось не по себе. Чужая земля, черная, безмолвная, неприветливая… Алим прислонился спиной к дереву, словно ища под его ветвями защиты.

Хлынул дождь. Гигантская ломаная молния расколола темноту, вырвав из нее на мгновение белые стволы берез. Грянул удар грома. Ветер зашумел в листьях, и этот шум слился с шумом дождя.

Алим все еще стоял в оцепенении. Вода обмыла лицо, освежила пересохшие губы, потекла по комбинезону.

Гром продолжал грохотать, молнии бороздили небо, шумел ветер. Возбужденный грозой, Алим пошел вперед, не разбирая дороги, отмахиваясь руками от ветвей, топча кусты и невысокую траву. Он не помнил, сколько прошло времени — час, два, три… Внезапно лес кончился, открылось темное, сливающееся с небом, ровное пространство поля. Около самого леса проходила дорога, покрытая щебенкой. Алим остановился: что делать — вернуться в лес или идти дорогой? Он опасался встреч с людьми. Кто бы они ни были, это люди чужой страны, враги. Но по дороге легко двигаться, а ноги устали.

Постояв несколько минут в тяжелом раздумье, Алим зашагал вдоль дороги — по его расчетам, прямо на юг.

Прошел, вероятно, еще час. Дождь стих. Небо посветлело. Вначале Алиму показалось, что тучи рассеялись. Но скоро он понял, что ошибся: близился рассвет. На востоке появилась узенькая розовая полоска; она стала заметно расти, удлиняться, шириться. Ночь уходила, а с него уходила и гнетущая темнота. Окружающие предметы принимали ясные очертания. На горизонте Алим увидел строения — это были дома, много домов. Очевидно, дорога вела к городу.

Алим остановился. Дальше идти нельзя. Он повернулся и направился к спящему еще лесу.

«Отличная штука — комбинезон», — подумал юноша, забираясь в чащу и укладываясь на мокрую землю, поросшую травой.

Нервное потрясение, физическая усталость, голод — все сказалось сразу: Алим почти мгновенно уснул.

Но спал он беспокойно. Мозг продолжал работать: снова плыли клубы дыма, бушевало пламя на плоскостях самолета, снова шел бой в воздухе, снова командир кричал: «За борт!» Но Алим никак не мог открыть люк. Руки не слушались. Он безуспешно возился с затвором металлической крышки, испытывая ужас перед надвигающимся пламенем. Командир кричал, ругался, толкал Алима в бок, торопил. Толчки становились все сильнее и сильнее, и Алим со стоном проснулся.

— Что это такое? — растерянно проговорил он, еще не понимая, где он и что происходит. Перед ним на корточках сидел человек.

Алим вскочил и выхватил из кармана пистолет. Но человек не тронулся с места. Он продолжал сидеть и разглядывать Алима поверх очков. Старческое, гладко выбритое лицо было усеяно мелкими морщинками. Глаза смотрели приветливо, дружелюбно. Алим опустил пистолет. Этот человек в странной соломенной шляпе, в поношенном, но опрятном костюме, вооруженный только лопатой, ничем не угрожал Алиму.

Юноша и старик молча разглядывали друг друга: старик — с любопытством, юноша — настороженно.

Молчание нарушил старик. Он поднялся и произнес что-то на немецком языке.

Алим промолчал.

Старик улыбнулся и вдруг спросил на чистом русском языке:

— Русский?

Алим машинально кивнул головой.

— Советский?

— Да. Узбек.

— Летчик?

Алим не ответил — комбинезон и шлем выдавали его специальность.

Старик полюбопытствовал:

— А как сюда попал? Алим показал рукой на небо.

— Так, так… — улыбнулся старик. — Значит, с самолета?

— Да.

— Путешествие занятное…

— Ничего занятного не вижу, — мрачно произнес Алим.

В глубине души он был рад, что встретил этого старика, а не фашистского солдата.

— А вы откуда знаете русский язык? — задал он наконец первый вопрос.

Незнакомец поправил очки и засмеялся тихо, почти беззвучно, обнажая ровные, белые зубы.

— Сначала спрячьте свой пистолет, молодой человек, — он совсем не нужен при нашем знакомстве. Гость должен быть всегда вежлив. Спрячьте. Не бойтесь.

Алим послушно сунул пистолет в карман, предварительно поставив его на предохранитель, и продолжал разглядывать старика.

— Вы спрашиваете, откуда я знаю русский язык? Разве среди нас, немцев, не может быть людей, хорошо знающих Россию?