Идиля Дедусенко - В «игру» вступает дублер

– Кто шестой?

– Вы имеете в виду Иванова? Так я ничего о нём не знаю.

– Он участвовал в организации побега?

– Участвовал…Эх, опять кашель…Разрешите закурить?

– Курите. Я скажу, чтобы вам дали аспирин…Как вы думаете, что побудило Иванова напасть на старшину? Ведь цель уже была достигнута: побег удался, вы встретили своих.

– Я сам удивился. Меня же не было там в этот момент. Может, испугался угроз?

Ну, что ж, вполне логично. Капитана трудно было в чём-то уличить. И вообще, производит впечатление делового, хваткого человека. Вот разве что излишне хваткого. Интересно, что он ответит, если спросить, видел ли в лагере бывшего офицера царской армии, разыскивающего «племянника»? Если скажет, что видел, надо тянуть ниточку дальше, если нет – можно прерывать допрос. Капитан ответил: «Не встречал».

Игнатов прервал допрос. Уходил капитан неохотно, даже задержался у двери, словно удивляясь, почему идёт в сопровождении конвоира, а не самостоятельно. Ведь всё ясно: в плену оказался не по своей воле, никакой военной тайны немцам не выдал, при первой возможности бежал, да ещё привёл пополнение Красной Армии. А в том, что один из шестерых бежал, его вины нет. Он там рядом не стоял и не знает, что и как случилось. Может, сам старшина виноват. Игнатов прочёл в его взгляде недоуменный вопрос: «Чего вы от меня ещё хотите?»

Панов собрал совещание, чтобы обсудить результаты допроса. Как ни старались все настроиться только на деловой лад, никому из сотрудников не удавалось скрыть повышенного интереса к генералу, подчёркнутого уважения к нему и радости, что вот он снова с ними и работает как обычно. Дело в том, что накануне, 19 ноября, поздно вечером немцы, участившие бомбовые удары по нашим штабам и стратегическим объектам, сильно бомбили Кизляр. Одна из крупных бомб попала в здание, где в это время находился Виталий Иванович. При взрыве бомбы часть здания рухнула, некоторые из присутствовавших здесь работников были ранены. Виталий Иванович, слава богу, и царапины не получил, а ведь всякое могло случиться, разорвись бомба чуть ближе к нему. И, кажется, все, даже «вечный оппонент» Кондратьев, осознали, как стал им близок и необходим их суровый с виду генерал.

– Так что у нас с этой шестёркой? – спросил Панов.

Игнатов коротко доложил. Выяснилось, что из пяти задержанных мужчин нет ни одного старше тридцати лет, никто не состоял в комсомоле, не привлекался к суду, не уклонялся от призыва в армию, не нарушал воинской присяги. Один – техник, второй – учитель, третий – механик, да двое колхозников. Все хотели бы вернуться в ряды Красной Армии. Анкетные данные четверых находятся на проверке. У капитана Пшеничного проверить их невозможно, так как он с той территории, которая временно оккупирована гитлеровцами.

– Что делать, товарищ генерал? Ждать или решать без запроса?

Панов коротко пыхнул искорками глаз:

– Не надо торопиться…Момент очень сложный, я бы даже сказал, кризисный. Враг скоро побежит. Тут только и жди диверсий…Поговорите ещё… Все свободны, Чернов и Игнатов, останьтесь.

Когда остальные вышли, Панов спросил:

– Что там с письмом?

Чернов с готовностью подскочил:

– Есть, товарищ генерал! Вот оно!

– И молчишь?!

– Да только доставили из Москвы.

Панов прочитал письмо и некоторое время сидел неподвижно. Потом негромко сказал:

– Не знаю, как у него, а у меня бы просто сердце разорвалось от таких слов.

– Да, уж письмо… – Николай покрутил головой. – Если бы мне мать такое написала…

– Неужели не подействует? – сказал генерал. – Он нам сейчас нужен, как никогда! Немцы, отступая, будут уничтожать всё и всех подряд. Не допустить, уберечь – это одна из главных наших задач.

– Ну, он такой хлюст, этот Гук! – недовольно проговорил Чернов.

– И всё-таки надо искать в человеке хоть каплю хорошего, светлого и использовать. Это тем более важно, что нам необходимо готовить Зигфрида и Анну для работы в новых условиях – сегодня поступило указание из Москвы. Зигфрида там лучше нас знают. О радистке судили по нашим данным, она произвела самое благоприятное впечатление…Как, Валентин Петрович? Что скажете? Ваша «находка».

– Думаю, она себя достаточно проявила, товарищ генерал.

– А раз так думаешь, сам и готовь. Для начала немедленно отправляйте Чернова с письмом к Гуку, посмотрим, как он отреагирует на материнскую боль. Где там Рыжов? Пусть прокладывает «коридор». С шестёркой разбирайтесь, пока не останется неясностей.

Самым спокойным из задержанных оказался бывший учитель Скиба. Он и Игнатову повторил то же, что говорил на допросах Гусеву, вёл себя сдержанно, но всё время подчёркивал одну деталь: однажды, когда капитан прикуривал от зажигалки, то взглянул на запястье левой руки, где у него были часы или компас.

Читать дальше