Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

Противостоявшие фашистам на юге части Красной Армии были измотаны трехмесячными непрерывными боями. Правда, в Донбассе они пополнились за счет шахтеров и металлистов. Они отчаянно дрались за свои заводы и шахты, и гитлеровцы понесли здесь огромные потери. Но все-таки фашисты продвигались вперед, и вот уже смертельная угроза нависла над Таганрогом и Ростовом. Теперь надо было мобилизовать все силы для того, чтобы задержать врага на подступах к Северному Кавказу.

На фронте еще никто точно не знал, что на востоке спешно формируются новые армии, которые через каких-нибудь полтора месяца потрясут мир своими успехами под Москвой. Никто не догадывался, что уже не за горами поворотный момент всей этой страшной войны. Люди не рассуждали: если командование требует, чтобы вот эти усталые, истрепанные боями полки держали фронт против вдесятеро сильнейшего врага — значит, так нужно. И они продолжали яростно обороняться, отвоевывая самые драгоценные рубежи войны — рубежи времени.

На Таганрогском аэродроме Крюков, Фигичев, Селиверстов познакомились с летчиками 73-й авиадивизии, прибывшими им на смену, хорошо обученными молодыми ребятами. Правда, на вооружении у них были устарелые самолеты, но они не роптали. В боях над Ростовом эти летчики уже не раз встречались с гитлеровскими пилотами и довольно успешно отражали их атаки. Молодые командиры из 73-й авиадивизии с интересом расспрашивали фронтовиков из 55-го полка:

— А как вы радио пользуетесь? Удается держать связь между самолетами? А как сопровождаете бомбардировщиков? Где принимаете их и до какой точки потом доводите?

Чувствовалось, что эти люди основательно готовились к предстоящим операциям. Они пришлись по сердцу Крюкову и его друзьям. И как ни устали летчики 55-го полка, как ни нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе, они чувствовали себя прескверно при одной мысли, что вот в такой напряженный момент им, обстрелянным, накопившим боевой опыт, приходится перелетать в тыл в то время, как молодые будут продолжать вести бой. Крюков даже попытался похлопотать: нельзя ли остаться в Таганроге с 73-й авиадивизией. Он подошел к командиру дивизии и немного неуклюже, но с чувством заговорил:

— Извините, конечно, но, честное слово, как-то неудобно получается: вы вот — сюда, а мы — на восток... Прямо скандал! Может быть, вы там, вверху, за нас замолвите словечко: так, мол, и так — есть еще в 55-м полку люди, давайте и их на передний край. Вот бы и повоевали вместе?

— Мир тесен, товарищ старший лейтенант, но, может быть, еще и встретимся, — ответил, улыбаясь, комдив. — А начальству, знаете, виднее. Это уж пусть оно само решает, кого куда!

Он откашлялся и протянул руку Пал Палычу. Самолеты 55-го полка потянулись на восток, а 73-я дивизия стала обживать аэродром. Теперь она была единственным полноправным его хозяином, основной военной силой Таганрога, — подступы к городу прикрывали жидкие, сильно поредевшие за последнюю неделю цепи пехоты.

Командир собрал летчиков и объяснил им всю сложность обстановки. Надо было обрушить на немцев серию внезапных массированных штурмовых ударов, чтобы создать у них представление, будто бы здесь они наткнулись на мощный, неприступный оборонительный рубеж, надежно прикрытый с воздуха. Тогда Клейст на три-четыре дня зароется в землю, а тем временем с востока могут подойти наши свежие части.

И в тот же день эскадрилья за эскадрильей, полк за полком пошли на взлет. На аэродроме непрерывно хлопотали потные, раскрасневшиеся техники и оружейники, едва успевавшие питать горючим и боеприпасами этот невероятный конвейер. Над дорогами, идущими к Таганрогу, над полями, над степью непрерывно кружили группы по двенадцать-восемнадцать самолетов, и не было часа, когда в воздухе не слышался бы свист бомб и треск авиапулеметов...

Уже встали до неба столбы дыма от горящих танков, уже расползлись по оврагам ищущие спасения от нежданной беды гитлеровские мотоколонны, уже сотни солдат в темно-зеленых пыльных мундирах замертво распластались на полях, а самолеты с красными звездами на плоскостях все шли и шли, и ошалевшим гитлеровцам казалось, что им нет конца.

Только ночью они несколько пришли в себя и начали осторожно выдвигать вперед разведывательные отряды. Все еще находясь под психологическим воздействием дневных налетов, разведчики вели себя пугливо и поворачивали назад при первых же встречах с нашим немногочисленным охранением.

На Таганрогском аэродроме никто не спал. Комдив нервно ходил по просторному блиндажу, прислушиваясь к ружейно-пулеметной перестрелке то нараставшей, то затихавшей. Кто-кто, а он-то уж наверняка знал, что стоит сейчас немцам сунуть к Таганрогу мощный танковый кулак — и через полчаса танки ворвутся на аэродром и подавят самолеты. Тогда — катастрофа...