Величко Нешков - Наступление

— Да, да, — прислушивался Данчо к приближающемуся реву какого-то автомобиля, — завтра у них земля будет гореть под ногами; если кто и уцелеет, будет помнить нас до конца жизни…

Как только рассвело, Чугун и Чавдар увидели на голых скалах холма, который поднимался за селом Зла-Река, силуэты нескольких конных, которые стояли неподвижно около десяти минут, осматривая окрестность вокруг себя, и затем исчезли за холмом.

Дорога к Балканам была отрезана самыми сильными и проверенными частями — жандармским батальоном «Эскадрон смерти», моторизованной ротой и артиллерийским полком.

Чугун выбрал для отступления противоположное направление — на север, к полю. Основной расчет его замысла заключался в том, чтобы вызвать сумятицу и панику в рядах противника. Перед Данчо Даневым и Давидко была поставлена задача проникнуть по дну сухого оврага глубоко в тыл с южной стороны и первыми вызвать панику, создавая впечатление, что именно в этом направлении партизаны пробиваются.

К семи часам утра с севера к ним стала приближаться цепь полковника Додева. С востока одновременно были подняты части полковника Цанкова. Туда Чугун послал человек десять, поставив их один от другого шагов на пятьдесят. И когда солдаты приблизились к ним шагов на двести — триста, повар отряда Мечо прицелился в одного офицера. Выстрелив, он увидел, как офицер подскочил, замахал руками, будто хотел что-то поймать, и упал лицом вниз. Цепь залегла, открыла беспорядочный огонь. Партизаны не отвечали. Полковник Цанков расценил это как партизанскую хитрость, поэтому дал команду минометчикам открыть огонь по голым холмам.

Именно в это время Данчо и Давидко бросили несколько гранат на левом фланге полка Цанкова, там, где был стык полка с жандармами и полицией. Подпоручик, который командовал ротой, изменил направление из-за сильно пересеченной местности, отошел еще дальше на юг. Пересеченная местность не давала ему возможности для точной ориентации. Как только его рота появилась на открытом месте, она была встречена сильным пулеметным огнем. Подпоручик послал донесение полковнику Цанкову, что, партизаны атакуют, и просил о помощи и содействии.

Полковник Цанков, командир артиллерии полка, доложил по телефону генералу Яневу, что группа численностью около сотни человек упорно продвигается в направлении расположения его полка.

Янев оценивал обстановку быстро и точно. Он был уверен, что партизаны на этот раз будут прорываться к Балканам. Это его предположение оправдывалось. Через открытое окно школы слышалась сильная беспорядочная стрельба. Его сердце лихорадочно билось. Он дал приказ преследовать партизан и выйти навстречу к жандармам, а дороги занять моторизованной полиции. В эти фатальные тридцать минут команды и распоряжения летели одни за другими.

Янев был в своей стихии. Он дал приказ Додеву поторопиться, ускорить ход, чтобы не потерять непосредственную связь с отступающими партизанами.

Батарея полковника Цанкова открыла огонь по своим же солдатам. Только теперь растерявшийся подпоручик, поступивший в полк недавно, после окончания военного училища, которое закончил всего несколько месяцев назад, понял, что допустил непростительную ошибку. Он впервые видел кровь и раненых, хрипло звавших на помощь.

Полковник Додев с самого утра не слезал с коня. Он объезжал цепь с одного конца до другого, подбадривая и воодушевляя командиров взводов и рот.

Его полк уже приближался к месту, где расположились главные силы отряда.

Чугун внимательно и терпеливо следил за движением солдат. Еле живые от усталости приползли Давидко и Данчо. Чугун крепко стиснул их руки. Он был глубоко благодарен им: они выполнили свой долг до конца.

Йордан выбрал для пулемета позицию на самом гребне хребта. Замаскировавшись и окопавшись с самого утра, он беспокойным взглядом обшаривал местность перед собой. От напряжения губы его потрескались. Время от времени он жадно глотал слюну.

Сзади к нему подполз Монка, запевала отряда.

— Когда появится на открытом месте, — показал Монка ему пальцем, — открывай огонь.

— Знаю, — опять сглотнул слюну Йордан.

— Что с тобой? — участливо спросил его Монка. — Что, душа в пятки уходит? Успокойся, браток. Они нас больше боятся, чем мы их.

Лицо Йордана искривилось в вымученной улыбке. Монка спустился с холма и побежал вправо, где должен был передать еще одно распоряжение от Чугуна.

Цепь крайней роты, которая держала левый фланг полка Додева, вышла на освещенную солнцем поляну.