Величко Нешков - Наступление

— Коммунисты окопались на самых узловых позициях, например в министерстве внутренних дел, а через комиссаров посягают и на армию. Положа руку на сердце, и хотя бы перед самим собой, можешь ли ты чистосердечно сказать, что они относятся к нам как к равноправным союзникам? Мы, земледельцы, — сила, а коммунисты смотрят на нас как на пятую спицу в колеснице. Только за два месяца с небольшим коммунисты совершили столько безобразий и беззакония, что наш мирный мужик по праву отворачивается от них.

Цветков слушал его молча. Подняв голову, он спросил:

— И что ты предлагаешь?

— В данный момент ничего конкретного. Я только делюсь с тобой своей тревогой. Расскажу и еще об одном назревающем снизу настроении: дружбы напирают на нас, требуют захвата власти нами.

— Опасное отклонение, — резко ответил Цветков.

— Почему? Не потому ли, что не согласовано с коммунистами, или, может, потому, что нет приказа из Москвы?

— Нет, — раздраженно ответил Цветков, — потому что откроется еще одна дверца для будущего девятого июня.

— Из двух зол выбирают меньшее. У меня много непосредственных замечаний и по работе союзного руководства. И между нами говоря, там назревают решительные события, если коммунисты не сделают серьезных уступок.

— Но это означает раскол союза, разрыв… Нет, нет, я не согласен! — Цветков стукнул ладонью по столу. — Пытаться самостоятельно захватить власть — это все равно что рубить сук, на котором сидишь. Это означает лить воду на чужую мельницу, плясать под чужую дудку.

— Хватит нам и того, что есть! — разгорячился Банков. — А разве мы не пляшем под русскую балалайку? Если однажды мы должны будем с чистой совестью предстать перед судом истории, то и тогда мы будем защищать наш основной и священный принцип — никаких посягательств на землю крестьянина, на святую частную собственность и предпринимательство…

— Из-за чего мы вот уже несколько десятилетий топчемся на месте, — раздраженно подхватил Цветков, — и примирились с нашей вековой отсталостью.

— Я говорю не об этом, а о равнодушии и пассивности, которые становятся причиной того, что мужики проклинают нас на чем свет стоит за то, что мы их превратили в батраков коммунистических выскочек.

— И я в свою очередь буду тебе возражать, — повысил голос Цветков. — Я предпочитаю идти с коммунистами, чтобы потом не оказаться в одном лагере с капиталистами и фашистами. Я не отрицаю, что в селах существуют еще недоразумения; по моему мнению, они и неизбежны в подобном водовороте. Но это не означает, что из-за мелочей надо терять главную цель, а именно — делать жизнь народа лучше.

— Твои волосы давно поседели, — тяжело вздохнул Банков, — а ты… — Он недоговорил.

— А я не поумнел, да? — спросил Цветков.

— Наоборот, ты всегда блистал острой и меткой мыслью, но, к большому сожалению, остался неисправимо наивным человеком. Ты, такая высоконравственная личность, сам сходишь со своего пьедестала, чтобы сравняться с толпой. Твое место выше, в союзном руководстве, в совете министров. Откровенно говоря, мне грустно, что ты сам себя обрекаешь на роль прислужника областного комитета коммунистов. Если хочешь, я назову тебе имена по крайней мере десяти человек, которые шумят там, наверху, но ни один из них не стоит даже твоего мизинца. Да разве они хоть когда-нибудь имели большое влияние среди союзных масс, разве они были более последовательными патриотами, чем ты?

— Банков, — улыбнулся Цветков, — благодарю тебя за совет, при случае им воспользуюсь…

Банков прервал его:

— Более подходящий случай, чем этот, вряд ли будет…

— Почему?

— Обещаешь мне сохранить тайну?

— Ты же хорошо знаешь, что у меня никогда не было вкуса к сплетням.

— Только поэтому и доверяю тебе очень важную тайну. Здоровые силы в союзном руководстве весьма озабочены будущим страны…

— В каком смысле? — прервал его Цветков.

— В том смысле, что необходимо пресечь попытки коммунистов осуществить большевизацию страны.

— И ополчиться против России? — удивленно спросил Цветков.

— Нет, принять помощь Америки и Англии для сохранения нашей национальной независимости.

— И пойти по пути рискованных авантюр? — продолжал удивляться Цветков.

— Нет, успех гарантирован. Понял, кто стоит за нами? Сделаем ставку на ту часть военных, которые не скомпрометированы. Поставим перед коммунистами несколько условий: ликвидация института комиссаров в армии, отказ от присутствия их в министерстве внутренних дел и правосудии, изменения в законе о народном суде. Конечно, они откажутся, и тогда наши люди выйдут из правительства и Отечественного фронта, вызовут открытое вмешательство союзной контрольной комиссии и соответствующих правительств великих держав. Только так мы в один прекрасный день сможем предстать с чистой совестью перед судом истории.