Максим Шахов - Японская пытка

— Именно сейчас. Потом будет поздно.

— Но если они не освободятся, то погибнут. А у эксперимента другая цель. Может, лучше дать им побежать, не пустив газ?

— Я сделал так, что хотя бы один из них сможет освободиться от веревок до того, как облако отравляющего вещества достигнет их, он и развяжет остальных, — ухмыльнулся Ихара.

— Смотрите мне, — напомнил генерал.

Ихара вдавил кнопку, замыкая электрическую цепь. Внутри контейнера сработало устройство, освобождающее запоры крышки. В отдалении без всякого звука стало расползаться облако, окрашенное в желтый цвет.

— Я тонировал отравляющий газ желтым, — пояснил экспериментатор. — Это для того, чтобы иметь возможность следить за его распространением. Красивое зрелище.

Облако клубилось, края его заворачивались протуберанцами. Газ не поднимался высоко над землей, вершина облака проходила метрах в четырех-пяти над поверхностью.

— Разумно, — генерал не выдержал и подошел к перископу, ему не терпелось глянуть, что же происходит с распятыми на крестах.

Иссии кривил губы, увиденное его не радовало. Пока еще никому не удалось освободиться. Эксперимент грозил окончиться бездарно. На выходе уже маячило четыре трупа без практического результата, на который так рассчитывал командующий Квантунской армией…

Лишь только появилось облачко, Николай тут же сделал попытку достать самодельный нож, ведь ветер уже подхватил тонированный газ, погнал его на смертников, следовало спешить. Но спешка и подвела Галицкого, он сделал слишком резкое движение, и нож провалился в двойной шов. Теперь до него было не дотянуться. Самое обидное, что этого можно было не допустить, заранее сделав всего одно усовершенствование в тайнике — зашить, забить скомканной бумагой шов выше локтя. Но откуда поручик мог заранее знать, что ему доведется стоять с поднятыми над головой, привязанными руками! Как говорят в народе, знал бы, где упадешь, подстелил бы соломы. Теперь оставалась надежда лишь на товарищей по несчастью. У Ричарда не было ни одного шанса. Его крест укрепили на совесть, а вот крест Ямадо поддавался. Еще одно качание — и он рухнул. Но это еще не означало свободы. Японец извивался на земле ужом, пытаясь освободиться от пут. Бамбуковый крест складывался, раздвигался гигантскими ножницами, но палки оставались крепко привязанными к запястьям.

И тут Чунто словно очнулся, до этого он стоял с безразличным видом, возможно, читал про себя одну из буддийских молитв или мантр. Монах вновь сложил ладони в трубочки и без видимых усилий протащил их сквозь веревочные кольца, затем нагнулся и развязал путы на ногах.

— Скорее! — заорал на него Николай. — У меня нож в рукаве! Режь!

Желтое облако росло в размерах, уверенно приближалось. Оказалось, что Чунто, когда надо, умеет действовать быстро. Он подбежал к поручику, даже не стал тратить время на то, чтобы вытаскивать нож из шва, он просто пробил острием материю. Заточенный супинатор выскользнул из тайника в его руки. Несколько выверенных взмахов — и перерезанные веревки упали на землю. На освобождение Ричарда и Ямадо ушло меньше минуты.

Некому не пришлось кричать «бежим». Один вид отравленного облака заставлял действовать. Пока еще не задумывались и о направлении, его выбрали инстинктивно — подальше от грузовиков. Николай почувствовал, что занятия физкультурой в тюремной камере корпуса «ро» не прошли для него даром. Теперь он бежал вместе со всеми. Молил в мыслях о том, чтобы не разлетелись его туфли. Босиком по каменистой земле далеко на уйдешь. Предварительно договорились, что никто никого ждать не будет, если равняться на самого слабого, пропадут все. Знание этого подхлестывало. Ричард вырвался немного вперед. Подметки его ботинок только и мелькали. Чунто тоже бежал во всю прыть, но внешне казалось, что он может мчаться и быстрее — каменное выражение лица, абсолютно ровное дыхание, и ни капельки пота на бритой на голове. Ямадо тоже держался молодцом.

Американец затравленно обернулся.

— Николай, надо уходить в сторону. Облако нагоняет нас, — проговорил он сбивчиво.

— Не останавливайся. Только вперед, — прохрипел Галицкий, обгоняя его.

— Мы погибнем.

— Если между нами и погоней окажется чистое пространство, они догонят нас. Облако — не только смертельная угроза, но и наше спасение. Они тоже боятся смерти.

Галицкий не знал, услышал ли его последние слова Ричард, поскольку кричал на ходу, захлебываясь, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Легкие буквально разрывались в груди. Но стоило перетерпеть боль, выложиться на все сто процентов, данных организму природой. Впереди маячила свобода, а за нее можно рискнуть и жизнью.