Владимир Александров - Вилла в Лозанне

От Кинкелей Рокотов вернулся в гостиницу на этот раз пораньше, в десятом часу. В светлых майских сумерках где-то на полдороге к отелю он засек за собой «хвост». Опять тот же хлыщ с личиком витринного манекена. Агентов, видно, у них негусто: могли бы заменить, ведь знают, что этого он уже «расколол». А может, не хотят раскрывать других? Действительно, было бы глупо тащить за собой «хвост» к Хосе. Ну, этого смазливого красавчика он бы крутанул, как тот раз, когда схватил у него перед носом такси. А если его дублирует второй, более ловкий агент? Никто не застрахован от ошибки.

Вернувшись из Люцерна, Фонтэн подробно рассказал о свидании с Хосе. Оказывается. Хосе привез Луи на автомобиле, высадил его, а сам отправился дальше, в Женеву. Он произвел на Луи весьма благоприятное впечатление. «Смелый, толковый парень. — попыхивая кривой трубочкой, сказал капрал, — считаю, не подведет. Тут нам с тобой повезло». Леонид с облегчением вздохнул: Луи в проницательности не откажешь. Хосе согласился — это уже половина успеха! А ведь если взвесить строго, он многим рискует, другой бы на его месте, наверное, отказался.

Едва они с Бурже встретились, Луи так и въелся, как он выразился, глазами в лицо майора: важно было уловить самую первую реакцию. Нет, этот человек не дрогнул — ни малейшего испуга. Он просто разразился бранью на чистейшем французском (потом выяснилось, они земляки — оба из южной Франции). Бурже очень эмоционален, ругался отборными словами: поносил немцев, а заодно и своих швейцарских коллег из контрразведки. Разговор происходил в доме Бурже — отдельный коттедж, в котором живет только его семья. Взрыв гнева у хозяина погас так же мгновенно, как и вспыхнул.

Не расспрашивая подробностей, Анри начал действовать. «Время сейчас дороже всего! Об остальном, мсье, вы расскажете мне в машине, мы сейчас же едем!» — решительно бросил он, выскочил из комнаты и очень живо, несмотря на свою грузную комплекцию, сбежал по лестнице вниз, в гостиную. Переговорил с женой, вернулся, позвонил своему подчиненному, отдав кое-какие распоряжения, потом вывел из гаража автомобиль — все это заняло не более десяти минут. «Такой быстрый, как бильярдный шар. — усмехнулся Луи. — Динамичная натура!» Выехав за пределы Люцерна, Бурже развил скорость на пределе возможного. Автомобиль он водит как гонщик. За время пути до Лозанны они успели обо всем переговорить. Конечно, Анри очень встревожен, но не сомневается, что удастся ликвидировать немецкую группу. «Он просил не предпринимать пока ни единого шага, — сказал под конец. Фонтэн. — Я его насчет этого успокоил. Теперь, Жан, ты с ним должен все обсудить в Женеве. Главное, не приведи на квартиру „хвост“, а там его люди, он сказал, будут страховать тебя».

В прихожей горело бра, но после яркого уличного света помещение казалось полутемным, а лица виделись смутно. Отворивший дверь рослый парень, отступив назад, молча смотрел на гостя.

— Вы ко мне, мсье? — Низенький толстый человек быстрыми шагами шел к Рокотову по коридору.

Леонид сказал пароль. Хозяин взмахнул короткими ручками.

— Очень, очень рад, прошу, мсье, прошу, проходите! — Толстячок крепко стиснул гостю руку и тотчас подхватил под локоть, потянув за собой. — Мы знакомы, правда, заочно, рад, очень, очень… Ваше посещение делает мне честь, прошу, прошу… — Он улыбался, блестя зубами, держась за согнутый локоть Рокотова и лукаво поглядывая снизу ему в лицо. Хозяин был импульсивен, необычайно подвижен. Его круглое, грузное тело словно каталось на маленьких ножках. Леонид улыбнулся, вспомнив слова Луи: «Действительно как бильярдный шар». Увлекаемый крепкой рукой толстяка, гость в два счета очутился в мягком кресле посреди просторной гостиной с наглухо зашторенными окнами. Бурже галантным жестом подкатил к самым его коленям сервированный столик с разной снедью и бутылками, молвив: «Прошу прощения, мсье», — и исчез, бесшумно скользнув по толстому ковру. Рокотов услыхал, как хлопнула в коридоре входная дверь, и Бурже тотчас вернулся, сияя крупными белыми зубами. «Он отпустил агента, это правильно, — с одобрением отметил Леонид. — Значит, мы одни, можно говорить свободно».

Хозяин стоял в дверях гостиной, уперев кулаки в бока, молча весело улыбался и разглядывал гостя с откровенным любопытством. Леонид тоже улыбнулся: этот толстяк нравился ему.

— О, прошу прощения, мсье, — будто спохватившись, воскликнул хозяин дома, — мы так давно не виделись, что я уже забыл ваше имя!