Владимир Александров - Вилла в Лозанне

«Ну, поверните ее, Жан, поверните, чтоб я могла рассмотреть, — твердила про себя Вера Сергеевна. — Пока я вижу только ее шляпу». И в этот миг, будто повинуясь ее просьбе, мсье Шардон, останавливаясь, мягким движением развернул свою спутницу лицом к лестнице, по которой они спустились. Магда! Без сомнения, она! В испуге госпожа Кинкель быстро опустила бинокль, сбросила на лицо вуаль. Как не стыдно, сказала она себе, от тебя ждут помощи, а ты струсила! Ей удалось погасить вспышку страха, унять волнение. Она опять поднесла к глазам бинокль.

Он хорошо ее повернул: физиономия Магды будто в двух шагах. Разукрасилась, как кукла. Что за взгляд! Влюбленные голубые очи! Но она-то знает, какие они бывают, эти глаза, жестокие и холодные глаза садистки.

Время приближалось к двум — часу условленной встречи, когда Рокотов подошел к старому пятиэтажному дому с тремя подъездами и множеством квартир, которые за высокую плату сдаются внаем на длительный срок. Таких доходных домов в центре Женевы насчитывалось немало. Хосе назначил ему свидание в этой пятиэтажке. Наверное, у него здесь конспиративная квартира.

Хотя Рокотов точно знал, что за ним нет слежки, он не стал сразу заходить в подъезд, прошагал дальше, посматривая на номера домов, пересек улицу, вернулся назад. Прохожие как прохожие: спешат, озабоченные лица, некоторые прогуливаются, просто глазеют. Но вот тот коренастенький господин в спортивном костюме, уже вторично продефилировавший по тротуару против пятиэтажного дома, похоже, неспроста здесь. Слишком профессиональный взгляд. Но это не из моих опекунов, нет, подумал Леонид, скорее это человек Хосе. Что ж, пора! Полчаса назад хозяин сказал по телефону, что ждет. Итак, средний подъезд, третий этаж. Но глядеть в оба! Если спортивный пиджак — не человек Хосе и пойдет за мной, можно подняться выше, позвонить в любую квартиру, извиниться, сказать, что ошибся адресом. Луи — молодчина, справился с делом отменно: связь с Хосе установлена.

Вчера Фонтэн, вернувшись электричкой из Женевы, позвонил ему с Лозаннского вокзала около четырех часов дня. Рокотов тотчас отправился в отель к Луи. Они заперлись с Фонтаном в его номере и тщательным образом изучили предлагаемый Центром план операции, ответы на вопросы Ришара, инструкцию по связи с Хосе и прочее, что принял на исходе минувшей ночи радист Папаши.

И весь остаток этого славного дня Рокотову везло. Навестив вечером Кинкелей, он получил подтверждение от Веры Сергеевны, что она прекрасно рассмотрела у озера его спутницу и что та не кто иная, как Магда. Леонид ни словом не обмолвился о привезенных Папашей плане контроперации и инструкциях Центра. Конечно, Герберт и Вера Сергеевна будут посвящены в замысел в той мере, в какой это необходимо, но пока еще рано. Очень многое зависит теперь от результатов поездки Фонтэна, который в этот вечерний час, когда Шардон сидел в доме Кинкелей, находился на пути в Люцерн. Там Папаша должен увидеться с Хосе.

Они не сразу пришли к такому решению. В инструкции Центра подключение к операции Фонтэна разрешалось лишь при крайней необходимости. Руководство возлагало на Рокотова особую ответственность за обеспечение полной конспирации Папаши, равно как и Хосе. Луи же доказывал, что если кому-то ехать к Хосе, то только ему. Леонид колебался. Вступить в контакт с майором контрразведки Анри Бурже (Хосе) должен именно Рокотов, так как план Центра основывался на прямом взаимодействии обоих, а для этого нужно познакомиться лично и установить надежную связь. Поэтому-то московское руководство дало и пароль для связи с Хосе, и его телефоны. Но звонить из Лозанны на квартиру Бурже вряд ли разумно: разговор по междугородной линии может быть подслушан кем-то — время военное. Мало ли что покажется странным в этой беседе некоего приезжего иностранца с офицером контрразведки! Конечно, Бурже по роду службы встречается с самыми разными людьми; господин Шардон, скажем, его агент либо связной, прибывший из оккупированной Франции. И все же рисковать при первом контакте с Хосе никак нельзя. Неизвестно к тому же, как он вообще воспримет попытку Центра установить с ним личную связь — такая связь обусловлена лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Что он за человек? Не напугать бы. Нет, телефонный разговор не годится. Надо ехать к Хосе в Люцерн. Лучше всего это сделать Фонтэну: за ним нет слежки. «Ладно. — сказал наконец Леонид, — ответственность за нарушение инструкции Центра беру на себя. Поезжай!» «И правильно, — ответил с ухмылкой Луи, — только ты не нарушаешь инструкцию, а действуешь по обстановке. Поехать тебе — значит, совершить глупость: ты под наблюдением, а я чист». Через четверть часа Фонтэн ушел на вокзал.