Николай Кожевников - Гибель дракона

— Будущее темно и неясно... — словно про себя бормотнул Ясуда, и все согласно закивали.

— Темно и неясно, говорите? — живо обернулся Гаррисон. — Сейчас я рассею темноту и внесу ясность! — он вытер шею. — Вы сами виноваты, господа, что проиграли войну... так скоро, я хочу сказать. Мы рассчитывали вести войну на востоке до сорок седьмого года, если не дольше. Вы меня понимаете? — он смотрел на присутствующих ясным взглядом. Японцы закивали. — Но... вступила третья сила. Этого мы уже не могли предотвратить. Америка не может ручаться, — Гаррисон сорвал размокший воротничок, — что завтра русские не начнут бомбить Токио. И тогда... Ну, вы понимаете, что будет тогда. Америка не может ручаться и за то, что русским не придет в голову завтра высадить десант на острова.

— Мистер... — начал было Ивасаки, но американец перебил его.

— Вы хотите твердых гарантий? — воскликнул он, снимая сюртук. — Пожалуйста! Я имею полномочия гарантировать наш устный договор именем Америки, — он вынул из кармана сложенный вчетверо плотный лист бумаги, неторопливо развернул его и передал Ивасаки. Описав круг, бумага вернулась Гаррисону. — Этого достаточно, господа? — вопрос прозвучал торжественно.

— Мы понимаем ваше высокочтимое предложение так: во-первых, ваша армия сохраняет наш политический строй, — Ивасаки оглядел присутствующих; старейший, Ясуда, кивнул. — Во-вторых, вы не ограничиваете власть императора; в-третьих, вы сохраняете наши концерны; в-четвертых, мы сохраним армию...

— Э-э-э! Я этого не говорил, — перебил его Гаррисон. — Вы сохраните армию. Пусть! Но, знаете, под каким-нибудь соусом... Резервные корпуса полицейских, подсобные части для американских войск... На первое время. Хотя бы на первое время.

— Извините, мистер Гаррисон, мы поняли вас, — Ивасаки наклонил голову. — Я продолжаю. В-четвертых, вы сохраняете нашу армию и флот. В-пятых, мы, — он обвел рукой сидящих, — сохраняем за собой право назначать и сменять кабинет министров... Простите, направлять и контролировать выборы. Правильно ли мы вас поняли?

Снова присутствующие, как заводные куклы, согласно закивали головами.

Гаррисон взъерошил остатки волос, подумал несколько секунд и ответил решительно:

— Совершенно правильно.

Наступило некоторое оживление. Послышался тихий шепот. Ясуда заговорил, размахивая руками:

— Я осмелюсь спросить, — прошепелявил он, обращаясь к Гаррисону, — зачем же ваш сенатор, мистер Коннели, заявил на весь мир: «Слава богу, русские вступили в войну, — значит, война кончена». Как же понимать ваше теперешнее заявление, мистер Гаррисон?

Тревожная тишина повисла в комнате.

«Выжил из ума, старый идиот! — злобно подумал Гаррисон о сенаторе. — Черт его дернул за язык». — И любезно ответил:

— Видите ли, господин Ясуда, для общественного мнения иногда необходимо высказывать и такие вещи. Что поделаешь? — он пожал плечами. — Бизнес!

Японцы заговорили между собой. Видимо, они никак не могли прийти к общему решению. Барон Ивасаки молчал. Ясуда поддакивал всем. Особенно горячился Мицуи — бодрый старик с черной атласной повязкой на левом глазу. «Не хочет расставаться с Кореей и Маньчжурией, — подумал Гаррисон, внутренне усмехаясь. — Нет, господа, кончилась ваша эра на востоке. Идет другой хозяин... Так, кажется, выразился Трумэн?..»

И, словно в ответ на его мысли, глава Мицуи спросил:

— Господин Гаррисон... — он даже привстал в волнении. — Мы лишаемся главного — Кореи, Маньчжурии, Китая. Наконец, гибнет тысячелетняя мечта нашего народа о создании сферы процветания, о Приморье, нагло отторгнутом русскими...

Гаррисон сочувственно вздохнул и, бросив сигару, откашлялся:

— Господа, очень душно, — он вытер пот. — Временно вам придется отказаться от создания сферы. Дело в том, что вы выбрали неважного союзника и... — он принужденно улыбнулся. — И напали не на того врага, но, господа, — Гаррисон поднял палец, — время исправит эту ошибку. Как говорили древние, «ваши враги — мои враги», — Гаррисон засмеялся… — Нам нужно время. Я думаю, что после атомных бомб, сброшенных на Нагасаки и Хиросиму... вы, надеюсь, проинформированы? — японцы закивали. — От Нагасаки остался прах. Хиросимы больше не существует... Наше новое оружие рождает колоссальные возможности в будущем. Сегодня атомная бомба упала у вас, а завтра она упадет там, где это будет нужно и нам, и вам, — широким жестом Гаррисон обвел присутствующих. — Владея атомной бомбой, мы овладеем всем миром. Но... — он усмехнулся, представив себе, как вытянутся сейчас лица японцев. — Но мы не хотим гибели вашей промышленности. Я уже приносил наши глубочайшие извинения мистеру Ивасаки за невольный ущерб, причиненный ему в Хиросиме и Нагасаки. Но это такое оружие... такое оружие, господа, что невольно вспоминаешь конец света! Итак, не капитулируя, вы рискуете всем. Капитулируя, приобретаете союзника — Америку. В то же время вы наносите моральный — жаль, конечно, что лишь моральный — ущерб русским. Каким образом? А вот: «Мы, японцы, капитулируем перед атомной силой Америки. Сохраняем от разрушения страну. Людей». Вы меня понимаете?.. Теперь о русских: Квантунская армия должна сопротивляться. Пусть будет объявлена капитуляция. Но... драться необходимо. Необходимо затем, чтобы иметь право сказать: русские уничтожают японцев в Маньчжурии. Они мстят нам за поражение тысяча девятьсот пятого года, тогда как исход войны уже решила атомная бомба.