Александр Щелоков - Жаркие горы

— А куда денешься?

Морякин догадывался, о чем пойдет речь.

— Вас, Александр Макарович, оттого тема задевает, что вы в больнице не работали. Я интернатуру проходил в институте Склифосовского. Там каждый день кровь и стоны. А ведь в Москве войной и не пахнет.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Бурлак и пристально посмотрел на врача.

— Ничего. Просто советую: относитесь спокойнее. Я ведь замечаю, как вы всякий раз переживаете.

— Слушай, Иван, ты что, в самом деле циник? Или у вас, медиков, это профессиональное?

— Что именно?

— Да все то же.

— Насколько я понимаю, речь пойдет о медицинском обеспечении выхода. Так? Я и советую вам относиться к делу спокойнее. В чем же цинизм? Да, будут раненые. Кого-то и убить могут. Но это обычное военное дело. И я отношусь к нему философски.

Бурлак неожиданно взорвался.

— Ты меня с собой на одну доску не ставь, — резко оборвал он Морякина. Чтобы остыть, поднялся из-за стола и прошел к окну.

— Да где уж мне, — обиженно сказал ему в спину Морякин. — Вы — комбат, а я так…

Бурлак резко повернулся:

— Ну-ну, мадам Фи-Фи! Ишь, обиделся! Ты сперва подумай, что я имел в виду. Твое дело по кругу гуманное. Хоть после автокатастрофы, хоть после боя, ты людей в порядок приводишь, на ноги ставишь. А я в этом деле как милиционер, на глазах которого столкнулись машины. Он вроде и мог что-то сделать, жертвы предотвратить, а не сделал. Не смог. Хоть это ты понимаешь? Доходчиво я обстановку объясняю?

— Доходчиво, — мрачно ответил Морякин. — Прошу прощения. Я действительно не о том подумал.

— Ладно, — сказал Бурлак примирительно. — Другой раз думай.

— И все же вы, Александр Макарович, неверно рассуждаете. Вы на дороге не милиционером стоите. Вы сами в той машине, которая должна столкнуться с другой. И в равной степени рискуете со всеми вместе. Кто может ручаться, что вас самого…

— Кончили об этом, — перебил его Бурлак. — Времени мало. Пофилософствуем опосля. Идет? Сейчас о деле.

— Слушаю, — сказал Морякин и почему-то встал.

— Постарайся сделать так, чтобы в группу медусиления госпиталь дал хороших ребят. У тебя там все знакомые. Подговори тех, кто посильнее. Хорошо поработают — за нами не заржавеет.

— Понял.

— Группа крови у всех проверена?

— Должна быть.

— Вот видишь, Иван Иванович, должна. А я требую от тебя лично в этом удостовериться. Сколько случалось: все быть должно, а ничего и в помине. Прибыли новенькие. Их особо проверь. Заранее продумай, как предупредить неожиданности. Ты историю с мартышкиным фактором помнишь?

— Нет. Меня, должно быть, здесь тогда еще не было.

— Мог бы и выяснить, — сказал Бурлак. — Ни черта никого опыт не волнует. А тем более из-за этого панчар был медицинский.

— Не понял — что?

— Панчар? По-афгански — прокол шины. Так вот он лег на совесть медиков. Было так. Прочесывали «зеленку», и ранило там лейтенанта Брускова. Рана несерьезная, но сам он оказался кровистый. Потребовалось срочное переливание. Тут и забегали спасители. Не оказалось у них нужной группы крови.

— При чем тут мартышка?

— Был здесь такой, капитан Пилькин. Он до того, как лечить, считал необходимым каждому лекцию прочитать. И тогда, вместо того чтобы нужную кровь искать, стал мне объяснять, что резус-фактор на мартышках определен. Потом этот Пилькин далеко меня стороной обходил.

— Резус тоже проверю.

— Санинструкторов погоняй. Десять дней не работали. Сержант Князев у тебя ходит вразвалку, как столичный полковник. Предупреди: я его с ефрейтором Кулматовым пошлю. Там он вспомнит, как люди бегают.

— Понял, займусь.

— Для начала все. Да, вот еще. Задачу офицерам я поставлю через час. Не раньше. Тебе стало известно о выходе первому. Потому не роняй информации. Занимайся делом — и всё. Пусть люди сегодня спокойно отдыхают.

Дверь в комнату распахнулась, и в нее заглянул дежурный. Заполошно доложил с порога:

— Товарищ капитан! Прибыл генерал Санин.

— Соберите в класс офицеров, — приказал Бурлак дежурному. — Всех. И быстро! — Повернулся к Морякину: — Всё, Иван Иванович. Давай иди, разводи пирамидон.

Генерал выскочил из машины легко, пружинисто. Снял кепи, пригладил светлые волнистые волосы, поправил пистолет и только после этого надел головной убор. Шагнул навстречу комбату.

Выслушав обязательный доклад, поинтересовался ночным происшествием. Лишь затем поздоровался, подав руку Бурлаку и его заместителю по политчасти майору Полудолину.