Аскольд Шейкин - Испепеляющий ад

Так сделай окончательный выбор — переходи на сторону истинных борцов за свободу.

Не верь комиссарам! Не верь слухам. Каждого, кто сдается в плен, мы принимаем как друга. Голодного накормить, раздетого одеть, больного, раненного поместить в лазарет, дать ему потом возможность мирно трудиться, — другой цели у Добровольческой армии, нет. Добрый брат ждет тебя, протягивает руку помощи".

"А раненные на полу в Щиграх? — вяло думает Шорохов. — И на своих не хватает заботы. Чем дальше, тем больше будет ее не хватать. Вот в чем вся правда…"

Теперь в его руках голубой конверт. На нем коричневая сургучная печать: казак с ружьем, сидящий верхом на бочке. По краю печати надпись: "5-й Донской конный полк". Внутри конверта листочки в мелкую клетку, густо исписанные химическим карандашом.

"Генерального штаба полковнику Кислову Григорию Яковлевичу, генерал-квартирмейстеру штаба Донской Армии, г. Калединск.

I.XI–I9 г. Д.Михайловские выселки.

Многоуважаемый Григории Яковлевич!

Не смел бы беспокоить Вас своим письмом, но факты, развернувшиеся за последние дни на моих глазах, заставляют меня обратиться к вам со своими словами.

26 октября мы сдали противнику ст. Лиски. Позорное дело… дело, за которое всю жизнь нужно краснеть. В наших руках были все возможности не только удержать нужный нам узел, но и набить противнику физиономию так, что вряд ли бы он рискнул вторично повести наступление на Лиски. Численное превосходство было несомненно у нас. Артиллерии у нас также было больше. Были у нас и снаряды. Кроме того, нам помогали и танки.

Все же мы Лиски отдали, и в последний момент, когда наши части в паническом ужасе, сбивая друг друга, бросая оружие, сапоги, шинели и др., бросились к мостам через Дон — я ясно видел, что наступало на нас — это на обстрелянную довольно стойкую пехоту, поддержанную тяжелой и легкой артиллерией, бронепоездами, 7-ю конными сотнями — наступало не больше 4-х эскадронов противника с двумя-тремя ротами пехоты без артиллерии. Это невероятно, но это так.

Со своим полком я был на крайнем правом фланге нашей Лискинской группы в районе Среднего и Нижнего Икорцев, потом у ст. Битюг. В финале операции прикрывал отступление наших частей и никакого труда не составляло отстреливаться от обнаглевшей конницы противника (кубанские казаки). В конце-концов мы все же все оказались на правом берегу Дона.

Такого позора никогда я в жизни не видел. Такой беспомощности и растерянности среди командного состава тоже нигде не встречал.

Руководил всей операцией полковник Бабкин. Он распорядителен, настойчив и храбр. Он был на своем месте до конца, но все, что было около него, — сплошной ужас. Недоноски какие-то, дегенераты, или люди, совершенно забывшие военную грамоту, шамкающие, слюнявые и трусливые.

Я бы никогда не решился назвать их фамилии, но стыд, который пришлось пережить, заставляет меня сделать это. Командир 1-й бригады 2-й Донской дивизии полковник Шильченков (я о нем Вам рассказывал при последней встрече на балу в собрании) может быть смело отнесен к тому разряду командиров, о которых я сказал выше. Роль его в Лискинском «деле» была крупная. Он командовал всем резервом, который был умело сгруппирован в нужном месте полковником Бабкиным. Использовать же его не пришлось. Как только определился нажим красных на центр наших позиций, полковник Шильченков тайком бежал к мосту через Дон, и резервы, не получая указаний и ориентировки, несомненно не успели развернуться и вовремя помочь отступающим цепям, так как они подошли к нему вплотную. Полковник Шильченков, как сам он оправдывался после, на правом берегу Дона, бросился спасать какой-то артиллерийский взвод, который, уйдя с позиций, старался проехать по мосту, ему же мешали обозы.

В нужный момент начальник общего резерва, этого маневренного кулака, которым мы бы разбили красных как угодно, подгонял через мост обозы, выводил две пушки и, конечно, и сам переправлялся на другую сторону реки. Резерв же, видя насевшие на него отступающие цепи, снялся и тоже, бросая сапоги и шинели, перекатился на спасительный правый берег Дона. Противник смеялся над нами, изредка постреливая из рй и пулеметов, и только через три четверти часа подвез свою легкую батарею, которая так же лениво начала нас обстреливать.

Начальника же общего резерва, нашего командира 1-й бригады 2-й дивизии полковника Шильченкова до поздней ночи, т. е. до того момента, когда все стихло, никто не мог найти. Вот один из наших доблестных мужей…