Георгий Савицкий - Танковый таран. «Машина пламенем объята…»

И тут же вдоль едва заметных снежных холмиков пробежала цепочка вспышек дульного пламени. Это открыла огонь с замаскированных позиций приданная противотанковая артиллерия. На поле взвились фонтаны снега и дыма. Несколько русских танков было подбито сразу же. Но и они открыли ответный огонь. Под сосредоточенным огнем Pz.Kpfw.747 T-34 (r.) [9] погибли сразу две батареи 50-миллиметровых пушек. Две из пяти противотанковых самоходок StuG-III оберштурмфюрера Вайса было уничтожено.

Но и русские танки понесли жестокие потери: более половины из них было выбито противотанковым огнем. Однако русская пехота не залегла и не отступила – она продолжала упорно идти вперед, к немецким траншеям.

Дитрих Шталльманн связался по рации с минометчиками. Расчеты тяжелой пехоты были готовы открыть огонь.

– Werfer – Feuer! – Минометы – огонь! – отдал приказ командир тактической «кампфгруппы».

Из-за обратных скатов холма раздались глухие хлопки. Мины с характерным визгом уносились навстречу русским. Расчеты тяжелой пехоты суетились у наклонных труб, изрыгающих стальную смерть по навесной траектории.

Новые фонтаны разрывов покрыли густой пеленой все поле перед немецкими окопами. Минометный огонь был страшен: он разрывал тела увязших в глубоком снегу русских солдат на куски, осколки беспощадно секли живую плоть. Но те из них, кто пока еще выжил, продолжали наступление! Любой другой противник повернул бы к своим позициям и оставил бы смертоносное поле боя – но не русские! Это действительно был какой-то необъяснимый фанатизм!

Дитрих Шталльманн снова схватил бинокль, увиденное потрясло его.

– Och mein Gott! – произнес гауптман, рассматривая поле боя в мощную цейссовскую оптику.

Перед немецкими позициями уже горело несколько русских танков. Их пехота тем не менее продолжала фанатично идти на приступ. Пробирались по глубокому снегу, по дымящимся трупам своих товарищей, изредка вскидывали винтовки и стреляли, почти не целясь. Из последних сил русские рвались к окопам тактической «кампфгруппы» гауптмана Шталльманна.

И тут в полный голос «заговорили» пулеметы. Боевые порядки пехотных частей Вермахта группировались вокруг «Maschinengewehr». Пулеметчика прикрывали солдаты с карабинами Маузера Kar.98(k), а с некоторых пор и автоматчики – в ближнем бою. В наступлении пулемет буквально прорубал раскаленным свинцом дорогу войскам, а в обороне становился «косой смерти» для неприятельской живой силы и легкобронированной техники.

Машина смерти под названием MG-34 выдавала более полутысячи пуль в минуту, пулеметный расчет едва успевал заменять израсходованные патронные ленты. Нередко солдаты Вермахта сходили с ума, видя, сколько людей они буквально покрошили перед своими позициями!

Вот и сейчас немецкие пулеметы, установленные на треножных станках, били исключительно точно и мощно. Бледно-огненные нити трассеров тускло светились в утреннем сумраке. Расчеты у пулеметов суетились, словно черти у адских печей, – меняли ленты и снова начинали свою смертоносную рапсодию. Сыпались непрерывным потоком горячей меди стреляные гильзы. Гитлеровские пулеметчики устроили здесь настоящий Верден!

Вместе с ними били надежные винтовки «Маузер-98К» пехотинцев, заливались трескотней немногочисленные пистолеты-пулеметы. MP-40 были только у командиров взводов и рот.

Надо сказать, что пулеметные расчеты Вермахта и СС были вооружены не только штатными MG-34, на вооружении немецких стрелков были и реквизированные трофейные образцы: французские «Мадсен», «Брен», «Чешска Зброевка», советские ДП-27 – «Дегтярев-пехотные» и даже пулеметы «максим».

И сейчас вся эта смертоносная машинерия плевалась огнем и свинцом, из затворов, плавя снег, летели сплошным медным потоком дымящиеся стреляные гильзы. Плотность огня была просто чудовищной.

Feuer und Tod! – Огонь и смерть! – царили сейчас на этом поле. Просто кошмар… Но это была его работа, черт дери! Zum Teufel! И он здесь – по приказу!!!

«Так, Дитрих, остынь», – сказал сам себе гауптман. Да, война на Восточном фронте далека от понятий о рыцарстве и чести. Более того, он недаром вспомнил Верден: ведь и четверть века назад, в 1916-м, когда графы и бароны «голубых кровей» сходились на поле боя во главе «окопной черни», тоже было не до соблюдений табели о рангах, титулов и званий. Ведь химические атаки горчичным газом у Ипра уж никак не назовешь благородным способом ведения боевых действий. Война – убийство по приказу, превращенное в конвейер, всегда отвратительно.