Владимир Першанин - Самоходка по прозвищу «Сука». Прямой наводкой по врагу!

– Правильно, – одобрил его действия лейтенант Карелин.

О мимолетной сваре с комбатом Павел уже забыл – не тот характер. Напряженно ждал с минуты на минуту, когда покажутся немецкие «панцеры». Гусеницы у них на резине, не гремят, как наши, за километр, и двигатели урчат негромко, как сытые кошки.

Вскоре разглядели силуэт еще одного Т-3. Он вел огонь по самоходке младшего лейтенанта Афанасия Солодкова. «Сушка» тоже отвечала, но деревья и бугры мешали противникам толком прицелиться.

Снаряд самоходки врезался в березу метрах в трех от немца. Крепкий ствол переломило в двух местах, брызнули отбитые ветви. Т-3 мгновенно сменил позицию и пальнул в ответ. Карелин приказал поддержать товарища огнем.

После первых же выстрелов командир немецкого танка понял, что попал под перекрестный огонь.

Умело маневрируя, рванул прочь. Но выдержки не терял и вложил снаряд рядом с «сушкой» Карелина.

Погнали на пару с Афанасием Солодковым. Младший лейтенант прибыл из училища недавно. Опыта имел мало, но бесстрашно лез в любую заваруху, за что его терпеть не мог экипаж.

– В герои рвется, а нам расплачиваться. С такой броней только могилу себе искать!

– Слышь, младшой, – осаживали его, – башку не теряй. Про нас подумай.

Увещевания действовали на резвого командира слабо. Он мечтал подбить немецкий танк и вообще доказать свою решительность.

Через сотню метров увидели еще одну самоходку из своей батареи, с перебитой гусеницей и вмятиной на броне. Трое из экипажа, сбросив телогрейки, пыхтя, натягивали порванную гусеницу. Четвертый лежал накрытый шинелью. Все ясно – отвоевался парень. Узнать, как и что, возможности не было, поэтому промчались мимо без остановки.

Стрелковый полк в основном втянулся в лес. То в одном, то в другом месте валялись разбитые повозки, лежали кучками и поодиночке тела убитых.

Несколько расчетов противотанковых ружей вели беглый огонь непонятно куда. Лежали они на краю мелкого густого березняка. Наверное, рассчитывали в случае опасности нырнуть в чащу.

– Эй, с кем воюете? – приостановил машину капитан Ивнев.

– С нечистой силой, – выдал остроту сержант, старший группы.

– Целитесь в кого, спрашиваю? – повысил голос комбат. – Или отсиживаетесь?

– Почему отсиживаемся, – встал и козырнул в ответ сержант. – В немецко-фашистские танки стреляем.

– Где они, не вижу.

– А вон, за тем леском.

– До них километр, а вам дай бог за двести метров в цель угодить.

– Стреляем же, не прячемся, – возразил сержант.

Бронетанковый немецкий кулак, несмотря на численное превосходство, сумели отжать. Сильные орудия ЗИС-3 наносили крепкие удары. Горели два танка и разваленное до днища штурмовое орудие («плута»). Еще один Т-3 дымил, воняя резиной, но почему-то не загорался, хотя проходящие самоходки всаживали в него на ходу снаряды.

– Не отвлекаться, – командовал по хрипящей рации Ивнев. – После добьем.

В километре впереди тяжелый Т-4 тащил на буксире «плугу», короткоствольная пушка была свернута набок. Медленно уходившую сцепку пытались достать огнем. Но Т-4, развернув башню на 180 градусов, довольно точно посылал снаряд за снарядом из своего длинноствольного орудия. Приближаться к нему было опасно.

Пятились и огрызались огнем два Т-3. К ним присоединился танк, который преследовали Карелин и Солодков. Самоходка командира батареи Ивнева, набрав скорость, вышла на расстояние метров шестьсот и вложила снаряд в Т-3, за которым безуспешно гнались машины Карелина и Солодкова.

Хороший наводчик в машине капитана не подвел. Удар пришелся в нижнюю часть лобовой брони. Толщина и скос броневого листа не дали пробить его насквозь. Болванка, оставив вмятину и лопнувшую полосу металла, прошла наискось. Выбила один из катков и, видимо, повредила ходовую часть.

Капитан не стал стрелять еще раз. В него летели снаряды, и он отлично помнил, что легкая броневая защита не выдержит удара. «Сушка», сшибая молодой березняк, выскочила из зоны обстрела.

Раскаленная болванка, выпущенная тяжелым Т-4, врезалась в старую березу, выбив сноп щепок. Несколько секунд толстый ствол раскачивался, затем рухнул, ломая ветви. Вдоль просмоленной коры побежали язычки пламени.

Если опытный комбат Ивнев, пользуясь быстротой и верткостью своей машины, искал позицию для нового выстрела, то Афанасий Солодков, никуда не сворачивая, несся вперед.

– Афонька! – крикнул в рацию Карелин. – Куда лезешь?

– Командир! – дружно орал экипаж. – Щас нам врежут. Сворачивай!