Нгуен Тяу - Выжженный край

Вся жизнь так прошла, в таких трудах, думала матушка Эм, неужели и детям так жить придется? Нет, жизнь ее дочери будет совсем другой, иначе и быть не может, не будет же так продолжаться, как было еще при ее, Эм, дедах и прадедах. Разве для того все люди здесь, вся их волость да и вообще вся страна столько лет воевали, чтобы осталась прежняя жизнь, чтоб по старинке трудились от зари до зари да и нищими были, как раньше?

Все это ей не раз внушал Линь, ее будущий зять. Она понимала, что он прав. Опа и сама верила, что так будет. Они с Линем вообще хорошо понимали друг друга, и будущее им в их мечтах представлялось одинаково.

И вот скоро Оу уедет. Что же, ей опять одной оставаться? Она так мечтала, что дочь вместе с ней вернется туда, где раньше стоял их дом. Ведь не оставаться же здесь жить из милости у чужих людей? Ненароком и дочка Кхой вместе с мужем объявится, что тогда? В самом деле, не оставаться же навек в чужом доме.

Шинь вдруг застонал, засучил руками, чуть не ударив матушку Эм, она едва увернулась, а потом вдруг вскочил, но она успела его удержать:

Шинь! Ты куда? — Опа испуганно обхватила его, прижала к себе. Может, он испугался темноты? Она бормотала ласковые, успокаивающие слова и тихонько поглаживала его по спине.

Что случилось? — Кхой, только недавно задремавшая, тоже проснулась.

— Да этот чертенок, привиделось что-то ему, чуть мне но лицу не заехал!

— Кричал что-нибудь?

— Да нет, не кричал. А что?

— Так, ничего. Значит, до конца своих дней теперь с ним решили возиться?

— Не пойму что-то — не по нраву пришелся он вам, что ли?

Матушка Эм снова уложила мальчика, натянула на него одеяло и спустила с топчана ноги на холодный земляной пол. В саду раздавалось какое-то постукивание, словно колотушка в ночи стучала. Как была босиком, матушка Эм зашла за топчан, зачерпнула из стоявшей там корчаги пригоршню маниоковой муки. В той стороне дома, где квартировали кашевары, было тихо, они еще не вернулись. Матушка Эм прошла через веранду, полную заготовленного хвороста, и спустилась в сад. Некормленые куры, которых разводили кашевары, просунув в щель клювы, стучали но пустой консервной банке, подвешенной у курятника. Матушка Эм бросила им корм и, зачерпнув немного воды из бочки, налила в консервную банку.

Вернувшись, она с удивлением обнаружила в своей комнате Кхой — та стояла с зажженной керосиновой лампой в руках и, наклонившись над спящим Шинем, пристально разглядывала его. Свет лампы отбрасывал на стену огромную горбатую тень.

Итак, Банг был отстранен от должности и предстал перед судом. Теперь все только об этом и говорили. Кто мог думать, что на их волость ляжет такое черное пятно. А ведь как гордились раньше своим Чьеуфу — сколько вытерпели здесь люди и сколько подвигов совершили. Однако веру в новую власть это никак не подорвало. По-прежнему верили и Кук, и Зи, и остальным, тем, кто здесь ее представлял. Понимали, что власть ни при чем, все зависит от человека. Кое-кому это послужило и хорошим уроком — мало гордиться прошлыми заслугами и нечего ими себя успокаивать, ведь вон сколько предстоит сделать…

Новым заместителем назначили Зи. С этим известием к нему домой, в хижину на дюнах, пришел сам Вьен. Они были одного поколения, большинство их соратников погибло в этой войне, и не было ни одного, кто не побывал бы в тюрьме. Вьен тоже был местный, из Куангчи, хотя из другой волости, и знали они друг друга очень давно.

В этот вечер им было о чем поговорить, что вспомнить. Семья Зи давно улеглась спать, а они все сидели и говорили, говорили… Отчуждение, некогда пролегшее между ними из-за обрушившегося на Зи несчастья, было сломлено, и теперь беседовали два старых друга. Долго говорили о том, что в Чьеуфу до сих пор все равно что на передо-пои — столько неотложных и важных дел, столько трудностей и осложнений.

Зи поначалу стал было отказываться от нового назначения. Пет, объяснил он, личной обиде здесь не место, просто боится — давно уже на такой большой должности не работал, справится ли? Да и Срединная деревня, ее люди за эти годы стали ему очень дороги, хорошо было бы и дальше продолжать непосредственно помогать им. По Вьен объяснил, напомнил ему, что сейчас не время отказываться, работников и так не хватает, кому, как не ему, Зи, старому партийцу, позаботиться о народном благе?

Через неделю после того, как Зи приступил к своей новой работе, был решен один из самых неотложных, изрядно помучивших Кук вопросов — как распределить каркасы домов, что прислали с Севера? Решение, принятое Зи, было единственно верным: в первую очередь жильем следовало обеспечить сирот, а также семьи, потерявшие кормильца. Потом Зи взял огромный список, где значились остальные нуждающиеся, и принялся карандашом жирно вычеркивать тех, кто был в партии, — раз партийный, значит, и партийную совесть должен иметь…