Нгуен Тяу - Выжженный край

— Ты где, чертово отродье?!

— Я зде-есь!.. — отозвался дрожащий детский голосок. Из темного угла возле дверей, ведущих в соседнюю комнату, навстречу поплыла гимнастерка. Казалось, она передвигается сама по себе, рукава едва заметно подрагивали, полы волочились по раскиданным на полу бумагам и одежде. Маленький мальчик в одежде с плеча взрослого неуверенно пробирался среди царящего вокруг хаоса, вот он вышел из темноты в круг, высвечиваемый карманным фонариком, и робко присел на стул.

— Сказано было сидеть здесь, значит, сиди! — прикрикнул Тханг. — Где велено, там и должен оставаться, понял или нет?

Мальчик, не выдержав слепящего света фонарика, низко, точно изобличенный преступник, наклонил голову.

— Тебе говорю! Ты что, ответить не можешь? — снова раздался строгий голос Тханга.

— Могу…

Тханг резким щелчком погасил фонарик. Комната — раньше здесь помещалось гарнизонное управление — снова погрузилась в темноту. Хьен почувствовал колющую боль в раненой руке и в груди. В здоровой руке он сжимал что-то твердое; с трудом вспомнил, что это сухой паек, который только что дал ему Малыш Тханг. «А ведь мальчишка наверняка голоден», — подумал Хьен. Он обогнул веранду и вошел в комнату. Но, взглянув на пухлое, холеное лицо мальчишки, невольно почувствовал к нему неприязнь. Сколько радости, родительской заботы и ласки, всего того, чего были лишены сейчас другие дети, выпало на долю этого ребенка. И, борясь с самим собой, немного помедлив, Хьен позвал, постаравшись хоть немного смягчить свой голос:

— Мальчик!

— Что?

— Ты, наверное, совсем не спал?

— Нет, не спал…

— Может, тебе холодно? — Хьен поднял с пола еще одну гимнастерку. — Надень-ка и эту, согреешься!

— Я… я боюсь… — Мальчик, уловив теплоту в его голосе, сделался чуточку смелее.

Хьен здоровой рукой погладил его по голове — в волосах застряли комья земли, песок — и нащупал большую шишку у виска.

— Не надо бояться. Разве тебя кто-нибудь обидел, что ты так трусишь?

— А где мои папа и мама? — спросил мальчик, поднимая полные слез глаза.

«Твои папа и мама! Убийцы подлые, вот они кто!» — Хьен сразу вскипел, однако постарался сдержать себя.

— Завтра я их найду. Ты есть, поди, хочешь?

— Хочу.

— Вот возьми… — Хьен вынул из кармана сухой паек и протянул мальчику, но тут же взял обратно и здоровой рукой разорвал полиэтиленовый пакетик. Мальчик, трясущийся от страха, голодный, был похож на бездомного щенка. Жадно жуя, он с любопытством поглядывал на незнакомца — как много здесь сразу появилось чужих людей, — на его негнущуюся как палка руку, перевязанную белеющим в темноте бинтом и подвешенную на груди.

Хьен тоже следил за каждым движением мальчика, думая о том, как трудно будет отучить этого ребенка бояться. А тот все бросал исподлобья испуганные, недоверчивые взгляды на Хьена и Тханга и тут же быстро опускал голову.

— Ты бы хоть немного поспал, Хьен, — снова заговорил Малыш Тханг: как-никак он санинструктор и в конце концов имеет право настоять на своем. — Ты что, сухой паек ему отдал?

— Да я не хочу есть… — тихо начал было Хьен.

— Кажется, из К-2 приехали! — неожиданно перебил его Тханг.

Хьен поспешно повернулся и выглянул наружу.

Лучи фар выхватили из темноты кусок дороги, арку перед въездом в гарнизон, от этого словно пожаром загорелись проволочные заграждения, протянувшиеся на многие сотни метров вокруг базы.

На территорию базы, подпрыгивая, влетел джип и замер возле пагоды в углу двора. Хьен выбежал из дома и бросился к машине:

— Товарищ командир!

— Это ты, Хьен? — раздался из джипа обрадованный голос политрука Хонга.

— А мы думали, это из К-2 прибыли, принимать сектор!

— Что, уже не терпится?

Хонг спрыгнул с сиденья и улыбнулся — на память ему пришла фраза командующего, которую он вчера утром передал Хьену и Нгиа, и сейчас он спова повторил ее:

— Верно, теперь останавливаться преступно!

— Так чего же тогда мы здесь целых шесть часов торчим?

— Мне и самому не терпится. — Хонг похлопал Хьена по плечу, — Но вот ведь какие дела — не только тебе, парень, мне тоже придется задержаться. К-2 не прибудет, и вы пока останетесь здесь, до нового распоряжения. А вот тебе кое-что из сводки: сегодня во второй половине дня паши освободили Хюэ и отрезали порты Тхуанан и Тыхьен…

— Вот здорово! Наши вошли в Хюэ! Это точно?

— Тебе это кажется таким невероятным?

Они сжали друг друга в крепком объятии. Радость, настоящая, от которой захватывало дух, пришла после долгих и трудных лет схватки с врагом. И казалось, все вокруг — и земля, и небо — изменило цвет, стало ярче, шире, просторней. Хонг вынул сигареты и протянул Хьену. Оба с удовольствием закурили.