Нгуен Нгок - Страна поднимается

— Кэм, — спросил он, — а вы, кини, разговариваете и на языке бана?

— Откуда ты взял? — засмеялся Кэм. — Я научился говорить по-вашему в Конгтуме.

— Так ты был в Конгтуме?

— Ага, почти четыре года. Мы с друзьями боролись против французов. Меня арестовали и посадили там в тюрьму.

— Выходит, кини и раньше дрались с французом?

— А то нет. Бедняки — что кини, что горцы — всегда выступали против французов. Но, покуда не было дядюшки Хо, мы не могли их осилить. Благодаря ему мы победили…

Нуп, широко раскрыв глаза, смотрел в темноту. Угли в очаге медленно тлели, казалось, огонь совсем догорает. Но тут он подобрался по хворостине к толстому сухому сучку и выплюнул вверх сноп красных искр; потом они, одна за другой, приземлились и погасли. Нупу, однако, чудилось, будто во тьме все еще вздымаются яркие искры, и нет им числа.

— Кэм, — спросил Нуп, — а дядюшка Хо, он откуда? Что он за человек?

— Его еще в молодые годы французы бросили в тюрьму. Но он бежал и обошел всю страну, поднимая народ против французов и японцев.

Нуп очень долго лежал молча. Слыша размеренное дыхание Кэма, он решил: «Все, спит…» Но, не в силах сдержаться, спросил снова:

— Ты не спишь, Кэм?.. Вот что скажи: когда дядюшка Хо посылал тебя сюда, в горы, он передал что-нибудь нам, людям бана?

Кэм ответил не сразу:

— Еще бы. Дядюшка Хо передал привет народу бана и сказал: пусть люди бана знают, французы опять замышляют прибрать к рукам всю нашу страну, как раньше. Но теперь другие времена. Им никогда не завоевать нас. Наша страна поднимается вся, от края до края, и мы разобьем врага наголову… Вот так-то, Нуп, только разбить французов будет нелегко. Пока еще они сильнее нас. Нам придется воевать долгие дни, месяцы, годы. Но мы здесь в своей стране, и в долгие годы войны родная земля, родимые реки день ото дня будут нам все более мощной опорой и помощью. А французы… Их страна далеко отсюда, с каждым годом они будут терять силу, их ждет неминуемый разгром. Долгая война связана с огромными трудностями. Французы привыкли жить вольготно, лишенья и тяготы им не по плечу, а мы, мы должны все вынести. Вынесем все, преодолеем и победим…

Кэм вдруг поднялся и сел. Нуп тотчас уселся рядом. Где-то запел петух.

— Знаешь, Нуп, — продолжал Кэм, — если нам предстоит воевать долго, годы и годы, нужно жалеть и любить друг друга. Меж нами теперь нет места ненависти и вражде. Больше прежнего надо трудиться, выжигать леса, поднимать новь; пусть будет больше земли, больше риса, люди должны быть сыты. Надо сплотить народ. Мы добьемся независимости во что бы то ни стало.

Так проговорили они до рассвета. Эту ночь Нуп запомнил на всю жизнь…

С того дня как Кэм поднялся сюда, в горы, Нуп все время был рядом с ним. Случалось, они не приходили домой к полудню, иногда не возвращались и на ночь. Мать Нупа, оставив им поесть, сидела и ждала их. Приходили они усталые. Перекусят, бывало, наскоро, и мать, дождавшись, пока Кэм уснет, спрашивала сына:

— Где ты был?

— Да где только не был — в Баланге, Талунге, в Депо и Конгзианге…

— Зачем ты ходил туда?

— Говорил с людьми, как будем драться с французом.

— Здесь-то, в своей деревне, тебе под силу биться с французом, — обеспокоясь, говорила мать. — Но уговаривать народ по другим деревням… Мал еще, как говорится, роток, никто тебя слушать не станет.

Он глядел на нее с улыбкой:

— Меня, мама, Кэм научил. Поговорю с людьми раз, другой. Беседовать-то часто приходится.

И впрямь, Нуп говорил с людьми много и говорил не зря. В Конгхоа все, кто помоложе, согласились вступить в молодежный отряд, чтобы бить француза. Под началом у Нупа было теперь пятьдесят человек. Все они собрались в общинном доме. Отряд поделили на десятки — у каждой свой командир. Главным над всеми был Нуп. Потом вся деревня принялась мастерить колья, шипы для ловушек и самострелы. Нуп, обойдя дом за домом, уговорил людей очистить от леса и распахать сообща большое поле: рисом, что уродится на нем, можно будет прокормить отряд во время боевых действий. А Кэм, как и все, обернув вокруг бедер повязку и взяв тесак, валил вместе с людьми бана деревья, жег валежник, обламывал кукурузные початки. Работали с песнями. Гип подыгрывал на рожке. Кэм тоже выучился играть на рожке. Гип обучал его, а Кэм в свою очередь научил Гипа песням киней. Тот привязался к Кэму и старался не отходить от него ни на шаг…

Вечером, когда Нуп с Кэмом вернулись домой, мать Нупа собрала им поесть, потом уселась напротив Кэма и долго глядела на него.