В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

Фашисты некоторое время наступлений не предпринимали. А партизаны усилили натиск. Пускали под откос поезда. Нападали на войска в гарнизонах.

Как‑то, поджидая разведчиков, Архипыч и комиссар Попков сидели у шалаша, мирно беседовали о предстоящих делах. Вдруг смолкли и удивленно переглянулись: на тропке появился немец. В валенках он невозмутимо топал по лужам. А позади с неизменным пулеметом вышагивал Вася Белоусов. Подошли ближе. Немец упал на колени и протянул снимок. С глянца на Архипыча доверчиво смотрели две пышноволосые девочки. А пленный, мешая русские и немецкие слова, спешил объяснить:

— Я Генрих! Рабочий. Это мои киндер…

Белоусов добавил:

— Сам сдался. Добровольно ко мне явился.

Дрогнуло сердце Архипыча. Дети тронули. Остался Генрих в отряде. А однажды зашел он к командиру, снял пилотку, попросил закурить, Архипыч был некурящим. Но затейливо вышитый кисет с махоркой держал всегда про запас. Случалось, туго было с табаком, и тогда командир Еыручал курцов, угощая их самосадом. Теперь он тоже разыскал свой заветный кисет, протянул Генриху. Тот закурил и вопросительно взглянул на командирскую шапку с алой лентой: позвольте, мол, примерить. Архипыч разрешил. Генрих надел, весь просиял:

— Партизан! — вытянулся, спросил: — Можно мне, Генрих–партизан?

— Тебе? — переспросил Винокуров. Подумал и рубанул рукой воздух: — Давай!

Отправился вскоре Генрих в разведку. Конечно, не один. С Белоусовым. Оделся в свою, немецкую форму. Пошли в занятый фашистами поселок. Вася — в засаду, его спутник — «на промысел». Подходит Генрих к часовым, о чем‑то гуторит на своем языке. Потом деловито шагает мимо штаба и незаметно исчезает. Возвращается, докладывает Васе: стоит такая‑то рота. Сегодня передышка. Офицеры гуляют. Вася слушает молча, как бы сомневается. Вернулись в лагерь. Архипыч решил устроить проверку боем. Доклад Генриха подтвердился. И стал Генрих партизанским разведчиком.

Зачислили его в группу Белоусова. Выдали форму. Вместе они ходили на «промысел», как говорил Вася. Много опасных заданий выполнили.

Весть о прорыве блокады под Ленинградом всколыхнула весь лесной городок. Люди ликовали. Стихийно возник митинг. Выступали командир и комиссар. Брали слово рядовые бойцы. И сразу после митинга уходили на задание.

С каждым днем все слышнее становилась в отряде артиллерийская канонада. Наши войска наступали. Немцы отчаянно сопротивлялись. Каждое селение превратили в опорный пункт, опоясали минными заграждениями, дзотами и колючей проволокой. А тут еще приспела весенняя распутица.

Но наступление продолжалось. Враг отступал. А с тыла били партизаны. И вот последний боевой приказ отряду Винокурова: совместно с нашими войсками занять город Лугу. В поход двинулся весь двухтысячный отряд.

Город взяли штурмом. Несколько дней отдыха, и опять сборы в дорогу. Но теперь предстоял мирный поход: партизан–победителей ждал Ленинград.

Начинались белые ночи. Об этих ночах писал Пушкин: одна заря спешит сменить другую. Вышел апрельской ночью Архипыч на улицу и впервые за столько лет позабыл о войне. Как зачарованный, стоял он под куполом светлого неба. Над Лугой — тишина. Только верхушки обглоданных войною сосен, казалось, звенели серебром наледи. Смотрел Александр на эту дивную красоту, вдыхал всей грудью лесную свежесть весны и с радостью думал: завтра с рассветом здесь уже не грянет бой. И не накроет своим смертным дымом этот лес и эти лунные дали…

Улицы Ленинграда в тот день напоминали внезапно открывшиеся шлюзы. Живой водоворот хлынул к Кировскому заводу. И вот показались первые партизанские колонны. Осененные знаменами, с алеющими лентами на шапках, увешанные автоматами и «лимонками», шагали лесные солдаты. Звенела медь оркестров. Высокий голос партизанки Нины Зверевой выпевал:

Архипыч ехал в голове отряда. А перед ним почти на самой холке вороного чинно восседал Санька — сын партизанский. Санька плакал от радости. Архипыч то и дело хлопал по плечу:

— Будь мужчиной!

Состоялся митинг. Ораторы говорили и о том, что народ всегда будет помнить героев, отстоявших колыбель революции. Винокуров слушал речи и с гордостью смотрел на своих бойцов.

А через несколько дней на груди Александра Архиповича засияла «Звезда» Героя Советского Союза.

Осень уже хозяйничала на пензенских полях. Косые дожди хлестали свежие скирды соломы. С дальних опушек ветер гнал палые листья. Александр пришел в свое село, когда уже стояла полночная тишина. Ни в одном доме не светились огни.