Николай Куликов - Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!

— Имейте совесть, бабы! Брат устал с дороги, да и товарищ тоже! Дайте людям отдохнуть!

Словно щедрый интендант, она выдала нам две буханки хлеба, четыре большие банки тушенки, шмат сала в чистой белой тряпочке, несколько банок рыбных консервов, бутылку спирта — даже папиросы не забыла (к радости курящего Михаила). Этот почти «семейный» ужин и какие-то очень домашние сборы в дорогу с укладкой продуктов в мой армейский вещмешок — словно на рыбалку или в туристический поход, — все это до боли в сердце вдруг напомнило мне мирную жизнь в Москве, маму, школу… Даже не знаю, что на меня нашло, но в душе словно некая струна дрогнула: вдруг захотелось завыть от какой-то безысходной тоски и одиночества — так матерый одинокий волк воет в ледяной пустыне на безмолвный и равнодушный лунный диск в ночном небосводе…

Когда настало время прощаться, я спросил Надежду:

— Не боитесь оставаться? Нас с Михаилом активно ищут — как бы на вас не вышли!

Она взглянула на меня своими пронзительными черными глазами и, усмехнувшись, сказала:

— Бог не выдаст — свинья не съест!

Михаил пожал ей руку и напомнил о третьем члене своей разведгруппы:

— Не забудь про железнодорожника, оставь условный знак — пусть «заляжет на дно»!

Очень осторожно, чтобы никто из соседей не услышал наших шагов по коридору, мы ушли через окно в кухне: на часах была полночь. В просвете между тяжелыми осенними тучами вдруг выглянула большая полная луна, и я подумал: «Полнолуние! Осталось только завыть — как матерому волку! Впрочем, почему — „как“? Если вдуматься, я и есть одинокий, бездомный бродяга-волк: без семьи, дома, Родины…» В этот момент я вдруг вспомнил Еву, ее последнее письмо. Может быть, еще не все для меня потеряно в этой жизни? В любом случае мы еще повоюем…

Анна Шевченко.

Проводив Михаила и его напарника — «старшего лейтенанта», она аккуратно, стараясь не шуметь, притворила окно и задернула светомаскировку. Электричество в их район давали только днем, и Анна зажгла керосиновую лампу, «прикрутив» фитилек на самый маленький огонь. Потом подсела к столу на кухне, подперев подбородок рукой — эта привычка перешла к ней от отца, — и крепко задумалась. Она неподвижно сидела три-четыре минуты, потом решительно встала и направилась в соседнюю комнату. Казалось, после недолгих раздумий женщина пришла к какому-то конкретному решению, — так оно и было. Анна Шевченко окончательно поняла, что сегодня ночью наступило время «умереть» ее второму обличью — завмагу и члену партии Надежде Котовой. Под этим прикрытием она продержалась в Смоленске почти год: теперь пришло время уходить — здесь становилось чересчур «горячо». Приход Совы с «коллегой» всего лишь ускорил реализацию плана, придуманного еще две недели назад, — видимо, ей просто нужен был толчок, вроде сегодняшнего визита этих двоих.

«А старлей очень даже ничего, хорош парень! — вдруг подумала Анна, укладывая небольшой дорожный чемоданчик. — Похоже, я ему тоже понравилась — по глазам было видно». Она оставалась прежде всего молодой и красивой тридцатилетней женщиной в расцвете сил, а уж потом агентом «Цеппелина» под экзотическим псевдонимом «Лотос», который для нее придумал сам оберштурмбаннфюрер СС Грейфе. Впрочем, ей часто приходилось забывать о том, что она «баба», и заниматься совсем не женскими делами. Но женская сущность все равно брала свое — недаром участковый Мамедов у нее в любовниках вот уже полгода состоял…

Собрав вещи, она поставила чемоданчик рядом с кроватью и посмотрела на будильник: час ночи. Потом потушила керосинку и, раздевшись в темноте, легла в холодную постель: вполне можно было поспать часа три. На рассвете она навсегда покинет этот опостылевший барак и временно укроется на более надежной квартире: поможет ей в этом недалекий, но жадный до баб и денег Рустамчик — не зря она столько времени делила с ним ложе и всячески «подкармливала» казенными продуктами из своего магазина. Как говорится, долг платежом красен, товарищ участковый уполномоченный!

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Шифротелеграмма

Колыгину

Ошибочно задержанных офицеров войск НКВД по охране тыла 49-й армии Шилова А. П. и Калюжного Б. Г., командированных в г. Вязьма Смоленской области, немедленно освободить. Задействованный с 1 октября с. г. условный секретный знак — точка вместо запятой в середине последнего предложения — содержится только в командировочных предписаниях военнослужащих территориальных органов НКВД. На документы войск НКВД по охране тыла Действующей армии эта мера не распространяется.