Борис Тартаковский - Квадрат смерти

— Гляди-ка, Иван, под самые жабры…

И на этот раз батарея выходит из боя без урона.

Во время обеда Молодцов говорит своему лейтенанту:

— А Здоровцев сегодня именинник у нас, товарищ лейтенант. Сорок лет исполнилось…

— Что ж вы молчали! — улыбается Семен. — Ну, от души поздравляю. Пусть вам, товарищ Здоровцев, еще многие годы сопутствует такая удача, как сегодня.

Семен намекает на сбитый «юнкерс». Но именинник, лукаво улыбаясь, протестует:

— Что вы, товарищ лейтенант! Если по мне — то буду доволен одним годом. Душа по неводу тоскует.

И все вокруг начинают гадать, как это было уже не раз, сколько продлится война — год или два, и желают имениннику, чтоб свою сорок первую годовщину он отметил хорошим уловом на Одере. Только еще вопрос, есть ли в Одере красная рыба, как под Геническом?

Вечером, когда вахта обычно самая спокойная, врач Язвинский обязательно вспоминает о «требованиях гигиены», как он говорит. Высокий, чуть сутулый и, можно сказать, стеснительный человек, лейтенант медицинской службы становится совершенно нетерпимым, когда дело касается чистоты и здоровья людей на батарее. Это особенно проявляется в банные дни, когда кое-кто пытается избежать мытья морской водой.

— Что поделаешь, — вздыхает Язвинский, — если у нас не хватает пресной воды не только для мытья, но даже для борща… Прикажете ходить немытыми?

И, уже улыбаясь, напоминает:

— В здоровом теле — здоровый дух!

Конечно, умываться морской водой, в которой даже мыло не мылится, занятие не очень приятное, но даже после такой бани нет большего удовольствия, чем сидеть, лениво расслабив натруженное за день тело, и болтать с товарищами в кубрике у горячей чугунной «буржуйки», подбрасывая уголек или дрова, в зависимости от того, чем богата боцманская служба.

Вечером, после бани, Молодцов и Здоровцев затевают разговор о том, почему дети рыбаков здоровее городских ребят. По мнению Молодцова, дело в том, что в рыбацких поселках дети с малых лет занимаются физическим трудом, едят здоровую пищу и купаются в море, не глядя на погоду.

И каждый в кубрике вспоминает свое детство. У Виктора Самохвалова оно прошло в Ейске, на Азовском море; еще подростком, помогая отцу кормить большую семью, Виктор стал ходить на катере, неся матросскую службу.

Выясняется, что и Иван Тягниверенко, родом с Херсонщины, еще мальчишкой стал заботиться о семье, подсобляя в меру своих сил днепровским грузчикам.

— Да, время было нелегкое, в стране разруха после гражданской войны, — говорит Тягниверенко, — но все верили, что скоро будут жить хорошо. Вот и работал каждый, не жалея сил.

Так воевал и сам Тягниверенко: бесстрашно, не жалея сил.

Слушая Здоровцева, Тягниверенко, Самохвалова, Семен невольно вспоминает смерть отца — старого солдата, свое сиротское детство в Житомире, безногого деда и слепую бабушку, за которыми ухаживала мать, разбойничьи вылазки мальчишек на Тетерев… Потом припоминается московский детдом, где в жизнь подростка вошел первый друг — грек Жорка, и переживания по поводу выхода старшей вожатой Нади Лапшиной замуж за артиллериста, и сердечную доброту дяди Коли, научившего не только токарничать, но и не бояться трудностей в достижении цели.

Теперь все в прежней жизни, даже трудные дни, кажутся удивительно светлыми. Тем более ненавистным становится враг, нарушивший эту жизнь. Так думает Семен.

Михаил Бойченко почти всегда несет вахту одновременно с Тягниверенко на одной и той же зенитной батарее. Во время боя они понимают друг друга без слов, по одному взгляду. Но внешне и по характеру это разные люди. Тягниверенко, великолепный наводчик, быстрый, смекалистый у пушки, выглядит тихим, даже стеснительным на берегу или в кубрике. Скромный, невысокого роста крепыш с конопатинками на круглом лице, он редко вступает в веселое словесное состязание.

Совсем иной человек Михаил Бойченко. Худощавый, довольно высокий человек, с узким лицом, на котором выделяются крепкий, слегка выдвинутый подбородок, тонкий нос и лоб с залысинами. Действия его быстры, реакция на звук, движение самолетов, на цвет — мгновенная. По одному звуку Бойченко точно может назвать принадлежность и тип любого самолета, а язык сигналов на море для Бойченко — открытая книга. Не случайно Михаил закончил школу сигнальщиков в Севастополе с высшей оценкой. Он самый зоркий и опытный сигнальщик на батарее. А по характеру Михаил напоминает Александра Лебедева.