Николай Гомолко: Лесная крепость

Никто и не посмотрел в сторону тетки Ганули и на ее платок не позарился, не сдернул с плеч. Другими глазами глянула она тогда на вражеских солдат, подумала: «Эти вроде какие-то совсем другие, веселые… Может, и не все немцы звери?..»

А потом прибежала в лес, рассказала односельчанам все, как было, и решительно заявила: «Вы как хотите, а я натерпелась в этом комарином пекле. Пойду назад, в родную хату».

Ее уговаривали, убеждали, но она стояла на своем. Забрала двух малых внучат и коровенку — и домой.

Увидев такое дело, женщины подняли гвалт: «Гануля, мол, не глупа, знает, что говорит. Немцы окружили леса со всех сторон, не сегодня-завтра и сюда доберутся. Куда тогда нам податься с малыми детьми, где спастись?» И потихоньку-полегоньку с детворой да со скотинкой — в дорогу, вслед за теткой Ганулей. Мужчинам пришлось смириться — не оставишь женщин с ребятами без защиты. И потащились все назад, под родные крыши, хоть и тревожно было, и не верилось благим посулам врага.

И вот уже Алесь с Анютой сидят на возу, а мать с соседской Параской идут рядом, тихо переговариваются, тревожась о том, что ждет их дома…

Оккупация! Это ведь страшно подумать!.. Враг вон как лютует! Прочесывает лес, забрасывает бомбами, минирует поля… Может, и правильно они делают, что возвращаются домой? Смотри, Гануля побывала у немцев — и ничего, жива осталась…

Поначалу все было хорошо. Вернулись люди в село, в свои хаты. Старики упали на колени под образа — молились, благодарили бога, что услышал их, взял под свою защиту.

А наутро проснулись сыроборцы под солдатские крики и брань. Что случилось? Может, партизана поймали? Солдаты барабанили прикладами в двери и ворота, требуя, чтобы все на улицу выходили — и стар и млад. Мол, немецкий офицер хочет проверить, все ли жители Сырого Бора вернулись из леса.

Мать Алеся, как узнала об этом, сделалась белее полотна. Разбудила сына и дочку, тревожно зашептала:

— Бери, сынок, сестричку и быстрей за огороды. Бегите в лес. Побьют нас фашисты, чует мое сердце, побьют!

Алесь натянул штаны и куртку, шапку на голову, закинул мешочек с хлебом и салом за плечи и вместе с Анютой быстренько из хаты к хлеву, на тропку, что вела к гумну.

Но не тут-то было! За гумном, по всем дорогам и тропинкам уже вышагивали фашисты. Увидели беглецов и давай строчить из автоматов. Ребята бросились напрямик по картофельному полю. Но тут Анюта споткнулась, упала, заплакала от страха, а потом вскочила и побежала обратно, к хлеву — видно, хотела там спрятаться. Алесь даже крикнуть не успел: пули свистели над самой головой. Он скатился в картофельную борозду и пополз к лесу.

И только у лесной опушки одумался: как же он не вернул сестренку? Выходит, бросил он Анюту! Что же делать? Вернуться?..

А в сумерках взвился над селом огромный столб огня и дыма. Уже потом рассказали Алесю люди, что произошло в Сыром Бору. Враги согнали жителей села в колхозный клуб, облили его бензином и подожгли… Что сталось с матерью и сестренкой? Как узнать? Алесь не знал…

Вот уже пятый день он бродит по лесу. Ищет партизан.

Немцы теснят их все дальше и дальше в глубь болот. Куда ни глянь — частые кустарники, топи, осинники. Лишь изредка увидишь сухие островки, на которых шумят вековые сосны.

На одном из таких островков закрепилась группа партизан. Четверо их засели в окопе. С ними и Алесь. Но вот фашисты подобрались совсем близко к окопу, над головой засвистели пули, и партизаны отправили хлопца в ельник, в более безопасное место. Как ни сопротивлялся Алесь, но пришлось подчиниться.

Почти час шел бой. Алесь лежал за вывороченным деревом и не спускал глаз с песчаного взгорка. Партизаны хорошо укрылись за высоким бруствером.

Немцы не отваживались на открытый штурм. Но и партизанам не давали поднять голову, поливали их пулеметными очередями. Со стороны казалось, что они затаились, выжидая. Может, ждали подкрепления, а может, и танкеток, которые находились где-то поблизости, — Алесь ясно слышал шум моторов. Внезапно что-то громыхнуло, и около партизанского окопа высоко взвился столб песка.

В тот же миг до слуха донесся пронзительный свист, и в небо полетел какой-то предмет. Он описал крутую дугу и стремительно пошел вниз. Алесь похолодел, мелькнула догадка: «Мины. Немцы закидывают окоп минами!»

Снова на пригорке полыхнуло песчаное облако и глухо застонала земля. А потом наступила тишина. Партизанский окоп замолчал. Молчали и немцы.

Алесь надеялся, что партизаны используют эту передышку — выберутся из окопа и ползком начнут отходить в лес. Но никто не показывался: ни чернявый Семен, тракторист из соседнего села, ни Петро Горошченя, ни дядька Антон Булка, пожарник, с которым особенно подружился Алесь и считал его за родного батьку.