Андрей Баширов - По ту сторону Гиндукуша

Захват Кабула талибами и их последующий наступательный порыв на север, к границе СНГ, лишний раз показали, что Россия никак не изолирована от происходящего в Афганистане и по сей день.

— Что теперь с ним делать, просто не знаю, — жаловался посол Виктор Иванович сидевшим у него Андрею Васильевичу и офицеру по безопасности Жоре Галкину. — Казалось бы, такое везение — пленный к нам сам в посольство пришел. Это же редчайший случай, а что же в итоге получается? Ведь мы уже пакистанцам сообщили, что у нас пленный туркмен объявился, который день переговоры с ними ведем, торопим, чтобы они скорее бумаги на его отъезд оформляли, — и на тебе!

Виктор Иванович уже в третий раз стал с озабоченным видом перечитывать вслух телеграмму из Москвы — ответ на сообщение посольства о туркмене Аманове, который на днях внезапно объявился в посольстве и заявил, что он пленный, сбежавший от моджахедов. Обрадованный посол немедленно велел привести Аманова к себе, напоил его чаем и расспросил о том, где и когда он попал в плен и как ему удалось вырваться от афганцев. Аманов отвечал на вопросы Виктора Ивановича как-то глухо и сбивчиво, но посол, принявший это за проявление вполне понятной усталости и нервного потрясения, деликатно не стал вдаваться в детали, отправил туркмена отдыхать и дожидаться решения своей судьбы, а сам в тот же день послал донесение в Москву о случившемся, добавив, что сейчас же начнет прорабатывать с пакистанцами вопрос об отъезде Аманова на родину.

— Так вот, повторяю! — громко сказал Виктор Иванович. — Они пишут, что Аманов никогда в Советской Армии не служил и в Афганистане тем более не воевал. Более того, он, как установлено, наркоман — ну, это мы теперь и без них знаем.

— Да уж! — подтвердил Жора Галкин. — Его уже вторые сутки крутит и ломает. Мечется по квартире, грозит, что обратно уйдет, если ему хотя бы план не дадут…

— Какой еще ему план понадобился? — спросил у Жоры удивленный Андрей Васильевич. — ГОЭЛРО? — пошутил он.

— Нет, не в обычном смысле план, а план — наркотик, — пояснил раздраженный Жора. — При чем здесь ГОЭЛРО! Пора бы уж тебе знать, востоковед, что план — это так у нас в Средней Азии гашиш называется, а здесь — чарс, понял? Знаешь? Тогда нечего острить, будто нам одних этих угонщиков «Аэрофлота» не хватало — знай мотайся к ним в тюрьму — так тут еще и этот кадр на голову свалился! Еле-еле его утихомирили, успокоительного дали, а я двум пограничникам еще велел все время у него сидеть, разговоры с ним вести и без передыху в шахматы играть, чтобы отвлечь от черных мыслей. Вторую ночь уже с ним о жизни беседуют — ни отдохнуть им, ни поспать — а ведь их у меня всего четверо. Как службу нести? А он еще нахваливает: «Хорошо у вас тут! Чисто и еда вкусная. А женщины есть?»

— Просто ум за разум заходит! — с тяжелым вздохом признался посол. — Если бы он только наркоман был, так ведь он к тому же, как из Москвы сообщают, собственную мать в наркотическом припадке ярости зарезал и… исчез.

— Он, надо думать, потом из Туркмении через границу в Афганистан махнул, поблуждал там, а когда надоело, решил с нашей помощью домой вернуться и сюда поэтому притопал, — высказал предположение Андрей Васильевич. — Интересно, на что он рассчитывал? Думал, что мы все за чистую монету примем?

— Наверное, — сказал хмурый посол. — То-то он мне при разговоре в первый день нес какую-то маловразумительную околесицу о своих злоключениях в Афганистане. Я тогда еще его по списку пленных и пропавших без вести посмотрел — нет его там, но это ничего не значит, поскольку список-то, кажется, весьма приблизительный. А на что он рассчитывал, когда к нам пошел? Сие мне неведомо! Впрочем, хотел бы я знать, каким местом думали и те девять наших уголовников, что сюда в девяностом году на захваченном самолете прилетели? «Аллах акбар, Аллаху акбар!» — твердили, когда пакистанцам в аэропорту в Карачи сдавались. Видать, надеялись на то, что их за это мусульмане с распростертыми объятиями примут. Счас! Здесь не забалуешь — схлопотали по пятнадцать лет каждый и сидят теперь в кандалах в пакистанской тюрьме, после которой им наша курортом покажется. Что же все-таки будем делать, а, коллеги? Какие у вас мысли на этот счет?

В кабинете воцарилось тягостное молчание. Андрей Васильевич, дисциплинированно, но безуспешно попытавшийся собраться с мыслями «на этот счет», насторожился, услышав какие-то странные приглушенные звуки, доносившиеся снизу, из узкого колодца посольского двора, на который выходила окнами представительская квартира с поселенным в ней Амановым. Жора Галкин, извинившись, тут же исчез. Через пару минут звуки прекратились и снова стало тихо, так тихо, что можно было расслышать отдаленное нежное воркование голубя в посольском саду.