тест - тест

Через несколько минут на поле боя появились еще две автомашины с зенитными пулеметами. Но они были разбиты подоспевшими нашими танкистами. Однако на этом атака противника не прекратилась. Теперь по дороге шли обозы с пехотой, а по сторонам густо валили цепи. Сначала шли в полный рост, потом — перебежками наконец поползли.

И вот прозвучало мощное, протяжное "ура". На правом фланге контратаку возглавил лейтенант Михайлов, на левом — комбат Савичев. Комиссар Осипов еще до этого был тяжело ранен.

В рядах контратакующих шли все, кто мог держать оружие: старшины, повара, коноводы, раненые...

Услышав воинственный клич советских бойцов, противник пришел в замешательство. Кое-кто тут же повернул назад.

Румянцев, возглавив взвод, со своим пулеметом не расстался. Вот он, крикнув: "Взвод, впере-е-ед! За мно-о-ой!",— сделал короткую перебежку, камнем упал в снег и открыл по врагу огонь. В пылу боя не мудрено притупить осторожность. И тут выручает лучшее из чувств, присущее только советским бойцам,— чувство войскового товарищества и взаимовыручки.

— Костя, смотри слева! — крикнул второй номер Соколов и, схватив карабин, выстрелил по гитлеровцу, подкрадывавшемуся к пулеметчикам. Пуля угодила в торчавшую над снегом фигуру. Однако немец, перевернувшись два раза, продолжал ползти.

— Дай-ка мне! Они, фашисты, живучие, надо бить наверняка.

Румянцев схватил карабин. Вражеский "пластун" уже приподнялся, чтобы метнуть гранату, но Константин успел выстрелить. Граната выпала из рук солдата и взорвалась...

— Второй такой случай, — отметил Соколов,

— Ничего, пусть будет и третий, и десятый — управимся. А теперь давай диск с патронами.

И тут только оба поняли, что патронов осталось совсем мало, что и подносчики из пункта боепитания тоже в бою... Кого-то посылали еще раньше, но он не вернулся.

— Хлебникина ко мне! — приказал командир взвода Румянцев.

Петр Хлебникин был в это время на правом фланге, где погибшего командира роты заменил лейтенант Михайлов. Он понимал, что фашисты во что бы то ни стало решили смять наших. Напряжение боя, казалось, достигло предельной черты. Все вокруг было усеяно трупами гитлеровских солдат и наших бойцов. В какое-то мгновение Хлебникину почудилось, что он на поле боя один. Оторопь взяла бойца. Но когда услышал, что его зовут, словно бы очнулся после кошмарного сна и бросился на вызов.

— Петя, мы остались без патронов,— без всяких вводных сказал ему Румянцев.— Надо достать. Ждать, когда подвезут, нельзя. Сам видишь...

— Я сейчас, сейчас! Я все понимаю.

И Петр, вывалив солдатские пожитки из своего вещевого мешка, пополз по полю боя. Он знал, как это делается. В минуты затишья между вражескими атаками ему не раз приходилось забирать патроны у наших погибших.

Второму номеру пулемета Соколову почти каждые пять минут приходилось набивать диски. В рукавицах этого не сделаешь, надо снимать. И он снимал. А мороз — под тридцать градусов. Пальцы от холода ныли нестерпимо, временами становились нечувствительными, как деревяшки.

Сейчас Федор снаряжал диск последними оставшимися в его сумке патронами. Пальцы не слушались, и патроны падали в снег. Румянцев торопил напарника, срывался на крик.

— Сейчас, сейчас,— постанывал Соколов.— Руки как чужие...

Тогда Румянцев сам стал заряжать диск. Пока он это делал, перед ним, словно из-под земли, вырос верзила — немецкий солдат. В руках у него была наша винтовка, на шее висел свой автомат. Размахнувшись, гитлеровец ударил Румянцева штыком, но проколол лишь полушубок сбоку. Константин вскочил и крепко ухватился за штык. А Соколов ничем помочь не мог: его руки висели как перебитые... В какое-то мгновение командир взвода вспомнил давний мимолетный рассказ Соколова о том, что из-за какой-то болезни, перенесенной им в детстве, или из-за чего-то еще его руки плохо переносят холод. Тогда Румянцев не обратил на это внимание. А зря... Может, вторым номером не следовало брать.

В эту минуту, к счастью, появился Петр Хлебникин. Он приволок на спине тяжелый вещмешок, набитый патронами, да еще нес их в поле шинели. И увидел Петр необычную картину: верзила-немец, держась за приклад винтовки, ходит вокруг Румянцева, как щука, попавшая на блесну. Костя ростом не высокий, но чертовски цепкий и ловкий. Гитлеровец с налитыми кровью глазами пытается выдернуть из его рук штык, да не может. Не удалось одним ударом покончить с русским, а теперь самому грозит конец.