Келли Моран - Нефункциональный тест

Эта книга о семье, любви и всех связанных с ними причудах и особенностях. По отцовской линии моя семья сербского происхождения, а значит, я наполовину сербка, и написание этой книги, кажется, назревало давно. С детства я знаю три Рождества — канун Рождества с одной семьёй, Рождество — с другой, и сербское Рождество ( Христо се Роди ). На протяжении многих лет со мной оставалось много традиций, и, хотя большинство моих «Ковичей» переходило по наследству, традиции остались со мной. И поэтому эта книга посвящается моей сербской стороне семьи.

Кроме того, я твёрдо верю, что в некоторых семьях вы рождаетесь, а другие создаёте по ходу жизни, вроде моего героя Троя. Итак, эта книга также посвящается двум моим «созданным» семьям: Билам — Деннису, Филлис и Брайану; и Тойрихам — Сьюзи, Крису и Томми. Вы, ребята, заставили меня поверить, что я кое-чего стою, и смешили меня чаще, чем я могу сосчитать. С любовью и благодарностью, всегда.

Огромное уважение моим критикам-партнёрам и коллегам-писателям: Анне, Дженафер и Линде за понимание и помощь. Вы, ребята, удивительные. И спасибо моему редактору Тере за то, что так сильно полюбила эту историю и помогла сделать её ещё лучше.

Первый знак того, что Карма сговорилась с самим Дьяволом, чтобы погубить её, должно быть, появился до восхода солнца и перед утренним кофе. Ну, ладно, она не верила в Карму. Так же как и в рок. Камрин верила, что люди сами творят свою судьбу. Любые же другие предпочтения для тех, кто слишком идеалистичен, чтобы принять реальность. Хотя сейчас она начала задумываться, а не было ли какого-нибудь преимущества в наивных представлениях.

Когда же она открыла дверь квартиры, чтобы забрать «Чикаго Трибьюн», то вместо газеты нашла записку от домовладельца. Они не продлевали срок её аренды — или аренды любому другому, если на то пошло. Здание было продано, и новые владельцы желали преобразовать его в дорогостоящий многоквартирный дом. О, пожалуйста! Чикаго также нуждался в дорогостоящих квартирах, как и в ещё одной бейсбольной франшизе. Так что у неё было тридцать дней, чтобы найти другое жилье.

Вторым знаком, по всей видимости, стали остатки ещё тёплого свежемолотого кофе, которые опрокинулись на её накрахмаленную бежевую блузку во время торможения из-за остановившегося перед ней неандертальца, у которого, согласно наклейке на его бампере, «Тормоза ради природы». Кто-то должен ему сообщить, что в Чикаго нет природы. Ей пришлось прибегнуть к запасной рубашке, хранившейся в багажнике на случай крайней необходимости — отвратительному предмету одежды оранжевого цвета, который сестра купила ей на прошлогодний Христо се Роди — иначе она рисковала опоздать в офис.

Серьёзно, могла бы её сестрица хотя бы раз сделать ей полезный рождественский подарок? Разве она просила слишком многого?

А третьим знаком, по-видимому, стал тот факт, что, когда она появилась в офисе, её секретарь сообщила, что ровно в девять пятнадцать Алисия Сент-Джон, вице-президент, желала видеть Камрин в своём кабинете. Указанная заноза в заднице никогда не вызывала кого-то нижестоящего, как например директора по маркетингу типа неё, если же, конечно, дела не приобретали скверный оборот.

Сначала она подумала, что это не более чем неприятная досада, дерьмовое начало неудачного дня. Но, пока Камрин Кович стояла в дверях кабинета своего бойфренда/босса, у неё создалось предчувствие того, что это будет вовсе не неудачный день, а, скорее, визжащий тормозной путь, предшествующий двенадцати врезавшимся друг в друга машинам.

И она будет в центре этого крушения.

Максвелл Ортон Третий, моргнув, посмотрел на неё с другой стороны стола. Камрин моргнула в ответ. Она ожидала, что он заранее проинформирует её о том, чего хотела Алисия. Он более тесно работал с ней над их проектами, чем Камрин. Он бы знал, чего хочет суккуб. Вместо этого он нервозно возился с кипой бумаг на столе, складывая и перекладывая их в беспорядочные стопки.

Камрин присела в кресло и сложила руки на коленях, изображая спокойствие, которого не чувствовала.

— Максвелл, что происходит?