Семен Цвигун - Возмездие

Дед Матвей смотрит на колодец.

— Да говори ты толком! Онемел, что ли?! — восклицает дед.

Серегин кладет ему руку на плечо. Но дед не унимается:

— Где они?

Алеша, не глядя на деда, встает и идет к колодцу. Дед Матвей, Серегин и солдаты идут за ним. Не доходя двух шагов до колодца, Алеша останавливается. Дед Матвей смотрит на него, на Серегина, на солдат. Серегин приближается к колодцу. Он заглядывает в него и отшатывается.

— Да что вы тут! — в сердцах восклицает дед. Шагнул к колодцу, но Серегин хватает его за руку. У него дрожат губы, его трясет.

Дед Матвей вырывается, наклоняется над колодцем, смотрит вниз и цепенеет. Поднимает глаза, его взгляд встречается со взглядом Серегина. Боль, ужас в глазах деда. Он ищет руками опоры. Его подхватывает сзади Серегин. Отводит в сторону, сажает на бревно. Все подходят к деду Матвею.

Дед. Да как же так… бабы ведь, ребятишки…

— Матвей Егорович! Не надо… держись, — тихо говорит Серегин, — мы им это все… все… запомним… Кровью… смертью ответят…

Домик геологов. В маленькой комнатке собрался штаб отряда — Млынский, Серегин, Алиев.

Алиев обращается к Млынскому:

— От наших разведчиков Иванова и Бондаренко ничего нет.

— Возможно, убиты, — отозвался Серегин.

— Не верится мне, что такие ребята, как Бондаренко и Иванов, не сделав дела, погибли. Не верится, — говорит Млынский.

Ночь. Бондаренко и Иванов пробираются вдоль переднего края линии фронта. Глубокая осень, листва на деревьях облетела, а на смену холодным затяжным дождям пришла ранняя промозглая стужа.

Выбиваясь из последних сил, простуженные и голодные, они подобрались к пойме небольшой заболоченной речушки с извилистой полоской кустарника посередине. Здесь окопы обрывались, оставив между двумя буграми узкий спуск к берегу. Совсем рядом, справа и слева, упираясь в бугорки, проходил передний край немцев.

Противоположный низкий берег выхватывался из темноты равномерно вспыхивающими и медленно падающими осветительными ракетами. Разведчики лежали у края дубняка, перед спуском к берегу реки.

— Переходить будем здесь, — шепотом сказал Бондаренко. Иванов кивнул.

— Ко сиу отходит немчура, Семен. А какой сегодня день?

— От рождества Христова? — улыбаясь, спросил Бондаренко.

— От Млынского, — ответил Иванов.

— Сегодня за восемнадцатое перемахнуло… Двое суток по переднему краю ползаем…

— Да, — вздохнул Иванов. — Контрольный срок прошел… Что там Иван Петрович о нас подумает? А, Семен?

— А что было делать? Верст двести с гаком отмахали. Вон фронт куда откатился. Москва-то рядом.

— Хорошо, если решил, что убиты… — продолжал Иванов, — а если… Мне никак нельзя пропадать, Семен!

— Пройдем! — прошептал Бондаренко.

— Вроде затихли! Поужинали фрицы, — заметил Иванов.

— Давай и мы подхарчимся, — предложил Бондаренко.

— Энзе? — спросил Иванов.

— Энзе! — усмехнулся Бондаренко. — Легче будет идти…

Иванов достал из кармана сухарь, ручкой ножа расколол его. Протянул половину Бондаренко. Собрал с руки крошки.

— Витамины! — улыбнулся он.

Свет вспыхнувшей ракеты осветил осунувшиеся, давно не бритые лица… Темнота…

— Готов? — спросил Бондаренко.

— Готов!

— Пошли!

Вжимаясь в землю, Иванов стал медленно ползти к берегу. Обогнув бугор, остановился у камышей… Пополз и Бондаренко… Свет ракеты выхватил участок поймы… Где-то вдалеке прозвучала пулеметная очередь…

Зажглась еще одна осветительная ракета; опускаясь, она осветила мертвым светом передний край обороны немцев. Бондаренко повернул голову назад и увидел на бугре торчащий из окопчика пулемет. Блеснула немецкая каска.

Иванов посмотрел на Бондаренко, зашептал:

— Вдвоем не пройдем! Ползи!.. Я отвлеку!

Бондаренко молча достал из-за пазухи гранату с привязанным к ней письмом Млынского.

— На, — сказал он, протягивая гранату. — Иди ты! Иди! Иди! — Увидев, что Иванов хочет ему возразить, резко сказал: — Выполняй приказ! — и мягко добавил: — Иди, Петро, тебе нельзя пропадать…

Иванов тяжело вздохнул и медленно пополз в камыши.

Бондаренко, немного подождав, пополз назад к дубняку… Он остановился у крайнего дерева рощи. Справа и слева от. него находились пулеметные точки. Достав две гранаты и сняв с шеи автомат, стал вглядываться в темноту. Сплошная моросящая мгла… Тишина…

С бугра раздалась пулеметная очередь. Светящиеся стрелы пересекли борозду… Второй пулемет — справа — начал обстреливать кустарник… Сразу две ракеты осветили всю пойму… Иванов был виден… Очередь трассирующих пуль исчезла впереди и сзади него…