Владимир Богомолов - Момент истины

К моменту появления в кабинете наркомов и начальника военной контрразведки Верховный уже подавил в себе вспышку негодования, охватившую его при мысли об этом довоенном предупреждении, и, расхаживая по кабинету, размышлял о предстоящих боевых действиях в Прибалтике.

Предлагать докладывать по делу «Неман» не следовало, и не потому, что он уже ознакомился со справкой и держал все в своей превосходной памяти. Послушать исполнителей – получается, что происходит необходимый положенный процесс, предпринимается все возможное, а результата пока нет, так на то имеются объективные причины и обстоятельства. При этом сыплют специальной терминологией, а разведка и контрразведка – это весьма специфичный сплав науки и искусства, сложнейшее соединение, во всех тонкостях которого свободно разбираются лишь опытные профессионалы. И если в военных, например, вопросах Верховный легко вникал и в отдельные детали, то здесь полагал целесообразным ограничиваться постановкой основных общих задач и целей. С чувством острого стыда и недовольства самим собой он вспоминал, как не оценил поначалу всего могущества радиоигры и как еще несколько раз «плавал», попадая впросак. Таких вещей Сталин не прощал не только другим, но и самому себе. В то же время он нисколько не сомневался, что любую проблему в целом он схватывает быстрее и понимает значительно глубже, чем какой угодно ответственный исполнитель.

– Почему дело называется «Неман»? – неожиданно останавливаясь перед тремя стоявшими возле дверей, своим глуховатым голосом, с выраженным грузинским акцентом спросил Верховный.

При этом он поднял голову и пронзительным взглядом небольших, цепких, с желтыми белками глаз, уже тронутых первичной глаукомой, посмотрел в зрачки начальнику контрразведки.

И оба наркома ощутили мгновенное облегчение: дело касалось в первую очередь военной контрразведки, а не их ведомств.

– Название условное, товарищ Сталин, – сказал начальник Главного управления контрразведки, еще сравнительно молодой генерал-полковник, любимец Верховного, выдвинутый по его инициативе на этот высокий ответственный пост. Дюжий, светловолосый, с открытым, чуть простоватым, очень русским лицом, он стоял прямо перед Сталиным и смело смотрел ему в глаза.

– Условное?… – недоверчиво переспросил Верховный. – Оно что, связано с рекой Неман?

– Нет, – чуть помедлив, сказал генерал-полковник и в ту же секунду вспомнил и сообразил, что разыскиваемая рация однажды пеленговалась в районе Столбцов, недалеко от верховья Немана, и, очевидно, отсюда возникло название дела. Однако высказывать опоздалую догадку он не стал, поправляться не следовало: Верховный не терпел, когда подчиненные не знали точно или не помнили чего-либо, относящегося к их непосредственной деятельности.

– Вы что же, выходит, названия с потолка берете? – как бы удивляясь, строго спросил Сталин, быть может интуитивно уловив некоторую неуверенность в ответе или в лице генерала.

– Это всего-навсего кодовое наименование, – твердо сказал начальник контрразведки, – и для дела, для розыска не имеет значения – «Неман» оно, «Дон» или, допустим, «Висла».

– А Матильда – это что, женщина? – после короткого молчания осведомился Верховный.

– Матильда?… Это агентурная кличка.

– Рабочее имя, – понимающе сказал Верховный и, как бы для себя уяснив, отвел глаза и, поворачиваясь, мягкими неторопливыми шагами ступил влево. – Что ж, неплохо они работают!

Спустя секунды он уже шел в противоположный конец кабинета, и все трое держали взглядами его небольшую, чуть сутулую фигуру, вернее, неширокую спину и седоватый затылок. У самой панели он повернулся и, в молчании возвратясь на середину кабинета, негромко продолжал:

– Вы сознаете, что речь идет о судьбе важнейшей стратегической операции, о судьбе более чем полумиллионной группировки немцев в Прибалтике?

– Да, сознаю, – отвечал начальник контрразведки.

Сталин, подойдя, стал перед ним и жестким, пристальным взглядом посмотрел ему в глаза.

– Вы понимаете, что в условиях подготовки и проведения стратегической операции любая утечка секретных сведений, любые разведывательные каналы противника должны перекрываться немедленно?

– Да, понимаю.

Сталин сделал несколько шагов, удаляясь, и неожиданно обернулся.

– Сколько их всего? – указывая на угол стола, где лежала справка по делу «Неман», спросил он.

– О численности всей резидентуры трудно говорить определенно, – глядя ему в лицо, сказал начальник контрразведки, – ядро группы предположительно три или четыре человека.