Игорь Афонский - Грозовой перевал

Родственник приносит иногда свежую дичь, для него охота – это ещё один способ для существования семьи. Следует бороться за жизнь. Вдова умеет читать и писать, но видно, что в такой глуши ей это не очень пригодится. В доме Мусса видит томик Корана и потрёпанную книжку восточных сказок. Сказки она, вероятно, привезла с собой. Есть ещё игрушки, но старые, хорошо сохранённые с детства. Женщина одета строго, как это полагается вдове, голова всегда покрыта платком. Дом – это небольшое строение, где одна общая комната условно разделена на две части занавесом. Окно у них большое, состоит из трёх одинаковых частей. Стёкла целые. В углу комнаты кувшины с водой, если непогода не пускает, то можно набрать снега, который следовало тогда растопить. Снег в горах лежит чистый долго, пока не отлежится. Имеется так же пристройка для скота. Все спят на тюфяках, укрываются одеялами и старой шинелью мужа. Девочка недавно выросла из своей деревянной кровати, та теперь висит под потолком.

Мусса сидел на своём месте, давно не бритый. Он одет в рубашку, старые штаны, тёплые длинные носки, связанные из шерсти. Оказалось, что у них была ещё коза, которую вдова временно отдала сестре мужа. Его поили тёплым молоком.

«Что может быть вкуснее кипяченого молока?»

Когда они возвращались с задания, то попали в засаду. Они поздно увидели противника, поэтому сразу их накрыли миномётным огнём, потом пошли в атаку. Им пришлось отступить, закрепиться в расщелине, чтобы потом скрыться. Они с лёгкостью отбили первую атаку. Мусса и ещё несколько человек остались сдерживать отряд правительственных войск и советских мотострелковых частей. Те видимо решили, что никуда они от них не денутся, стали ждать до утра. Отряд ушёл, поднялся по отвесной стене на верёвках, последним следовал Мусса и ещё один моджахед. Они оба тщательно минировали подходы. Утром их искали, были слышны звуки взрывов и выстрелов. Потом пролетел вертолёт. Из него, наугад, обстреляли «зелёнку». Тогда Мусса получил свой первый осколок в плечо. Его словно обожгло, толкнуло вперёд, прижало к земле. Потом эта сторона онемела, рука повисла плетью. Он стал терять кровь, ему наложили повязку, повели под руку. Переход был длительный. Потом решили остановиться в этом верхнем кишлаке, знали, что там точно не бывает правительственных войск. Переждали. У пакистанца – доктора с собой были все необходимые инструменты и медикаменты. Это он выудил осколок Муссы, а потом аккуратно всё зашил, забинтовал.

«Постельный режим!»

А где тут взять постель? Посоветовались, старейшина направил к вдове. Командир сам сходил, чтобы договориться. Он вытащил стопку кредиток, сунул несколько бумажек женщине, остальное отдал ей же, сказал, чтобы передала больному потом. Ординарец принёс консервы, купил для них мешок муки и тёплое обмундирование. Потом дал ей пистолет, сказал, чтобы она убрала его. Женщина, молча, всё выполнила. Он верил этой молодой, но умудрённой жизнью женщине, она сделает всё, как надо! Ещё он оставил адрес нужного человека, который живет внизу, в другом посёлке.

«Это на всякий случай!»

В кишлаке был ещё один раненый. Это выходец из Пакистана, молодой парень с длинной бородой, в чёрной одежде, которому точно уже не повезло. Он потерял свою ногу. На обратном пути наткнулся на противопехотную мину. Парень чувствовал себя хорошо, прыгал с самодельными костылями. Играл с местными пацанами, бачатами. Он заглядывался на свою хозяйку, тоже вдову. Мусса не знал, что резали ему ногу почти без наркоза, так как всё раньше отдали ему. Согласно контракту, пакистанца должны были эвакуировать. Он ждал первой возможности. Если Мусса был ещё не пригоден, то парня забрали, чтобы переправить дальше на базу или в Пакистан. Когда он уехал, прошла неделя и вдова стала собираться в путь. Она простилась со всеми и уехала. Потом оказалось, что в Пакистан они отбыли вместе.

Для Муссы наступили долгие дни ожидания. Весной Мусса переболел воспалением лёгких, вдове пришлось посылать местного бачёнка с запиской в нужный кишлак. Очень скоро прибыла легковая машина, из неё вышел врач. Он осмотрел Муссу, сделал ему укол. На следующий день врач уехал. Больной поправился. С женщинами у него сложились какие-то отношения. Они часто разговаривали, Мусса читал ребёнку сказки, пересказывал всё, что сам помнил, а знал он столько, что мог коротать все тревожные вечера. Девочка, которая не помнила своего отца, тянулась к чужому человеку. Она сидела и внимательно слушала его. Мусса заставлял её пересказывать всё услышанное и даже обучал её стихам и родным песням. Потом он стал обучать её грамоте, даже русскому языку.