Игорь Афонский - Дальневосточный сборник

Этот человек представлял собой образец настоящего российского моряка, штурмана старой советской закалки. Сам не высокий, плотный, может быть отягощенный лишними килограммами веса, он любил сидеть среди рядового состава, обычно щурился сквозь толстые стекла своих очков.

Что касается самой истории, то она уже, как говорится «мхом поросла», и поверить в неё читателю будет нелегко.

– «Направили меня, тогда обыкновенного штурмана, после длительной путины в ремонт на своем судне. Рейс был трудный, а замену, как это вышло остальным членам экипажа, мне не прислали. Пришлось идти. Тот порт находился в южно – азиатском регионе, а судно у нас было огромное со своим плавзаводом, и экипаж сократили до минимума. Остались только люди для вахты, и специалисты, отвечающие за тот или иной участок, расписанных под ремонтные работы. Палуба, машинное отделение, рыбный цех и так далее. Остальных, повторяю, списали, увезли катером на рейде родного города, а некоторых отправили обратно уже самолетом.

Капитан – директор скинул все текущие обязанности на нас, двух штурманов, молодых тогда специалистов. Сам поселился в береговой гостинице, вызвал себе жену, и на судне долго не появлялся. Остались мы два офицера. В руках подробный «план – график», того, что следовало сделать, и куча устных распоряжений, того, что игнорировать не следовало.

Между тем ремонт значительно затянулся. Стояла такая жара, духота, что можно было просто свихнуться на железной «коробке», которая уже за предстоящий рейс нам всем порядком надоела.

Я начал с того, что сдал на металлолом старое оборудование, которое давно за ними не числилось, и мешало новым творческим идеям.

Для этой цели сразу договорился с вьетнамским мастером. Следует отметить, что тогда там, на заводе, был очень интернациональный состав рабочих. Он так спокойно осмотрел ряд служебных помещений, забитых проржавевшими ванными, блоками, балками и сломанными элементами палубы. Покачал утвердительно головой, словно увиденное его нисколько не смутило. Прислал трех сварщиков. Они дружно раскрутили шланги и начали свою работу. Прошло буквально полдня, как они все порезали, свернули шланги и ушли. Потом понагнал людей, менее квалифицированных специалистов.

Всю ночь в этом крыле что – то происходило. Наши люди туда даже не ходили, но заглядывали, говорили, что дым стоит коромыслом.

Под утро я поинтересовался, что они успели сделать. Не поверите, моему удивлению не было предела, когда в огромном крыле, состоящем из ряда смеженных помещений, я не обнаружил ничего, там можно было в футбол играть. Они успели все тщательно замести, и даже почистили сточные колодцы, которыми уже никто года три не пользовался. Мусор, правда, вынесли только на док и на верхнюю палубу, оттуда потом пришлось его кранами убирать. А старого железа видно не было!

В моей каюте меня ждал мастер, который принес объемную сумку, свисающую через плечо, набитую местной денежной массой. Посчитали, оказалась очень приличная сумма денег, которой можно было только пачками выложить весь пол в моей каюте. Мне это понравилось.

Так началась наша новая жизнь в ремонте.

На следующий день в моей каюте появился огромный холодильник, который я просто заказал тому же мастеру. И спиртного в нем с этого момента не переводилось. На следующий день починили судовой кондиционер, а для большего удобства я снял гостиничный номер с двумя спальнями в хорошем отеле города. Те, кто был свободен от вахт, с этого дня ночевали только там. Жили за счет вливаний, которые казалось в тот момент, не имели конца.

Это было славное время. Порой вся команда проводила ночь на открытом воздухе у гостиничного бассейна. Мечтать о таком в Советском Союзе, мне кажется, было бесполезно.

Ремонт и модернизация проходили своим ходом. Нас оставалось этот процесс только изредка контролировать, мы были заняты осмотром окрестностей и достопримечательностей данной гостеприимной страны .

Как – то на палубу судна пришлось выставить огромный старый металлический чан. Незаметно он заполнился разным мусором и металлом. А тот, кто отвечал за данный участок, он улетел без замены в Союз. И оставил нам эту головную боль, о которой мы пока даже не подозревали.

В очередной раз, когда капитан – директор делал обход судна, он буквально уперся всем своим телом в этот чан, и не смог его обойти. Следовало видеть выражение его лица, слышать его устные замечания и народные выражения, чтобы понять, что нашей спокойной жизни настал конец.