Игорь Афонский - Грозовой перевал

– Видел Аллах! Я этого не хотел , – произнёс Савал и тут же разрядил обойму своего пистолета в Мустафу и его людей. Снайперы добили всех остальных. Через час трупы врагов вынесли за территорию кишлака. Потом сами жители сдали всех оставшихся в живых. Те ожесточенно сопротивлялись, но их просто закидали гранатами. Били, как говорится, «как бешеных псов». Слово Командира – закон. Сами потеряли двух человек, но в итоге убили двенадцать. И это были серьёзные противники. Мустафа просчитался, его преступление не имело срока давности, его не спасли законы гостеприимства, которые он же сам и попрал! Если этот бой завязался внезапно и проходил считанные секунды, то с остальными покончили в течение часа. Потом они ушли, легче было переночевать в горах, у костра, чем в этой деревне, где родственники убитого утром человека голосили в знак горя и скорби. Можете судить сами, готовый в любую минуту пустить в ход оружие, Командир применял его, ибо также дорожил жизнью своих людей, за которых нёс ответственность. Если «Кровник» решил бы, то смог бы уйти, и остался бы жить сегодня, но умер бы завтра или в другой день. Он сам сделал свой выбор. В данном случае разведка Савала сработала лучше, чем осведомители его противника. Тот знал, кого ему следует опасаться, но вёл себя грубо и крайне вызывающе. Первый пролил кровь, так и поплатился. Брат, даже двоюродный – это брат! За него следовало рассчитаться, покончить с таким изувером, как Мустафа. Вот и сейчас, глядя на Муссу, Савал невольно сравнивал его с братом, студентом. Он действительно чем-то напоминает ему его родственника. Такой же спокойный, сильный, много знает, умеет, владеет местными и иностранными языками. Английский язык! Русский язык! Да и французский язык, оказывается, для него не проблема. Хорошо стреляет, владеет холодными видами оружия, знает многие приёмы борьбы. Вот и было всё решено и обставлено так, что для всех Мусса – не красный командир, а дальний его родственник, который присоединился к его группе. Постепенно его борода, волосы и усы скрыли черты прежнего облика. Он стал другим человеком. Тем более что проверка показала, что он действительно может быть сыном князя. Тут всё сходилось. В других случаях его ожидало бы большое будущее – заграничные родственники по материнской линии могли бы помочь ему. Но Мусса решил всё иначе и остался в отряде. Он находится под влиянием своей мечты – отомстить за смерть своих родителей. Месть во что бы то ни стало! Семья погибла перед постом на дороге. Виноваты ли русские? Он точно не знает. Но русские – это оккупанты на его земле, они враги, с ними следует бороться. Он знает, как! Он учился у них, жил среди них! Он готов! Те, кто стоит сегодня у власти, они должны ответить за смерть отца! Формально виноваты и те лица, которые заварили «переворот» или пошли на сделку с новым правительством, убрали неудобную для себя политическую фигуру – его отца! Теперь он будет играть в свою игру и уберёт всех врагов как фигуры на шахматной доске. Старые члены правления за эти годы сделали неплохую карьеру. Одни отошли от борьбы, кто-то оставался у власти. После прибытия из Советского Союза у парня была возможность познакомиться с самим президентом. Тот приезжал в его полк. Устроили парад, митинг, Наджибулла тогда сказал: «На борьбу нас подвигли не какие-то выгоды и личная корысть, а страдания и нищета подавляющего большинства народных масс страны и осознание причин и корней всего этого, безработица и безысходность сотен тысяч наших сограждан, нещадная эксплуатация тысяч и тысяч людей труда, угнетение миллионов человек в нашей страны и многое другое». Потом, на торжественной части наградили всех прибывших из СССР. Юноша даже сначала симпатизировал его взглядам, но многие поступки оттолкнули от молодого лидера. Много говорится о тех злоупотреблениях властью, которые допускал ХАД под его руководством. Ему, в частности, вменяется в вину то, что якобы сейчас в тюрьме Пули-Чархи содержатся, в основном по необоснованным обвинениям, до 5 тысяч халькистов. Наджибулла не доверяет халькистам и всегда будет относиться к ним враждебно. Мусса присутствовал на многих политических выступлениях в городе. Настроение у всех было разное, война всем надоела, новые начинания были очень преждевременными, поддержка на местах была поверхностная, люди оставались прежними, они хотели жить своим старым укладом.

В Совете был Верховный Судья, некто Муфтий. Он умрёт первый! Именно он в годы апрельской (Саурской) революции возглавлял соответственную комиссию и был членом Центрального комитета. (ЦК) НДПА. Всю эту информацию Муссе передали его родственники. Тогда он ещё был в расположении своей части, занимался своей повседневной работой – службой! Ему много приходилось бывать в командировках, сопровождать колонны на марше, разминировать дороги, поля. Просто стоять дежурным помощником в карауле или на КПП части. Однажды он получил обычную открытку с поздравлениями в честь годовщины! Там, в самом конце, вместо обычной подписи стояли имена. Пять имён. Муфтий был первым. Остальные тоже заслуживали его пристального внимания! Муфтий взлетел на воздух в своей машине. Его личный водитель ждал в автомобиле. Здание Правосудия находилось на хорошо охраняемой улице, кругом были посты Царандоя. Мешки, уложенные перед пулемётными гнёздами, врытые в землю бронемашины, металлическое ограждение и охраняемый шлагбаум через всю улицу, другой на конечной стороне. Скучающие часовые с автоматами и в бронежилетах. Скучно и пыльно, много солнца и так мало зелени. Все деревья вырубили, чтобы не мешали свободному обзору часовых. Движения машин по этой улице никакого, основной транспорт пустили по соседней улице. Несколько помпезно выполненных незначительных зданий, это особенная территория. Тут мало кто ходит. Прохожий нищий спросил что-то, его грубо окрикнул охранник. Никто не заметил, что нищий уже успел прикрепить к бензобаку автомобиля кусок пластида с взрывателем! Остальное дело техники: радиосигнал, пущенный с близкого расстояния, привёл в действие эту адскую машину. Автомобиль разнесло на куски, когда хозяин сел в салон, а водитель пытался её завести и тронуть с места.