Шамиль Ракипов - Звездные ночи

Я подтвердила. В самом деле Лейла в шестнадцать-семнадцать лет была пухленькой, круглолицей девушкой. От той Лелечки остались одни глаза да волосы.

— Гимнастика, спортивные игры, ежедневная зарядка, — Лейла оставила шутливый тон, — помогут вам сохранить не только внешнюю привлекательность, но и молодость души. Бессонные ночи, нервные перегрузки, горечь утрат ложатся на наши плечи тяжким гнетом, и чтобы не упасть, не сломиться, необходимо, понимаете, совершенно необходимо держать себя в руках, следить за собой, высоко нести голову, чеканить шаг. Мы не на прогулке, на войне, мы гвардия.

Вы же сами видите, что иногда происходит в общежитии: падает девушка на койку, обливает слезами подушку, рыдает, подруги кидаются к ней, спрашивают, что случилось, почему плачешь, а она утирает слезы, смеется и говорит: «Сама не знаю…»

— Это разрядка, — важно заметила одна из техников. — Вещь в наших условиях необходимая.

— Может быть, не спорю, — согласилась Лейла. — Но на других это действует удручающе, правда? Если уж так необходимо, можно порыдать где-нибудь в одиночестве.

— В одиночестве неинтересно, — возразила та же оппонентка. — Полной разрядки не получится.

— А вы представьте, что будет, — невозмутимо, не обращая внимания на общий смех, продолжала Лейла, — если мы все начнем вот так разряжаться. Наше общежитие превратится в Бахчисарайский… водопад. А если к нам присоединится майор Бершанская…

— Не присоединится, — уверенно заявила девушка-техник. — Никогда.

— Вот именно. Хотя она нуждается в разрядке, пожалуй, больше чем мы. На нее и надо равняться. Мы должны мужественно переносить все тяготы, все горести, которые выпали на нашу долю, такая уж у нас судьба, мы ее сами выбрали. И хватит об этом.

Я буду строго следить за состоянием вашего личного оружия. Кое-кто смотрит на пистолет, как на обузу. Пора кончать с этим. Завтра проведем внеочередные учебные стрельбы…

После беседы все взялись за пистолеты, — разобрали, вычистили, собрали. И в тот же день произошло ЧП…

Бершанская предложила штурману Кате Рябовой перейти в другую эскадрилью, та вступила с ней в пререкания и получила предупреждение.

Катюша — скромная, спокойная девушка, не представляю ее спорящей с командиром полка.

— Нетипичный случай, — сказала Вера Белик. Это было ее любимое выражение наряду с противоположным по смыслу «типичный случай», она часто употребляла их не к месту, но на этот раз все с ней согласились. Характер у Кати мягкий, ровный, никогда не увидишь ее раздраженной, сердитой. Движения легкие, первая плясунья, руку протянет, хлопнет ресницами — любой парень побежит за ней по снегу босиком… Летчик-истребитель Григорий Сивков влюбился в нее с первого взгляда, письма пишет каждый день, арбузы присылает, изюм. Конечно, Лейле и всем нам очень не хотелось отдавать Катю в другую эскадрилью, но начальству, как говорится, виднее, интересы полка превыше всего.

Лейла совсем расстроилась, когда узнала, что нашего штурмана будут обсуждать на комсомольском собрании полка. Ходит по комнате, как Бершанская по аэродрому.

— Две шкуры с одного медведя не спускают! — заявила она. — Разве предупреждения мало?

— Может быть, и мало, — я решила подзадорить немножко Лейлу. — Говорят, Бершанская недавно опять получила предупреждение от начальства, в который раз, не действуют они на нее. Вот и на Катю…

— Не предупреждение, а замечание, — уточнила Лейла.

Наш командир полка чаще, чем это необходимо, сама вылетала на боевые задания, причем на самые трудные участки, чтобы, как она говорила, разобраться в обстановке, а начальству это не нравится.

— Пойду на собрание, выступлю! — решительно заявила Лейла. — Индивидуальный подход нужен. Катюша… Она же влюблена в своего Григория, беспокоится, переживает, он летчик отчаянный.

На собрании она присутствовала, но не выступала, потому что никакого взыскания Рябова не получила, ограничились обсуждением. Но ей, конечно, досталось. Переживала она ужасно. Лейла думала-думала и пошла к Бершанской. О чем они говорили, не знаю, но минут через пятнадцать, сияющая, она прибежала ко мне и объявила:

— Катюша поедет отдыхать в санаторий! Вопрос о переводе в другую эскадрилью пока остается открытым.

На Кавказе были санатории для летного состава, некоторые наши девушки там побывали. «Молодец, Лейка», — подумала я, вслух сказала:

— Конечно, надо ей отдохнуть, такое потрясение перенесла: чуть в другую эскадрилью не перевели. Да еще любовь к отчаянному летчику. Ты, наверно, такие аргументы выдвинула, когда просила для нее путевку?