Александр Тавровский: Герр Вольф

Но остальные гости, среди которых были безымянные машинистки, личные стенографистки и присяжные стенографы рейхстага, личный биограф Генри Пикер, сменивший на этом посту министерского советника Генриха Гейма, и даже водители, поспешно осушили бокалы в надежде на следующий тост за окончательную победу немецкого оружия.

Однако фюрер страдал не только вегетарианством и трезвенничеством, но и врожденным речевым эгоизмом. Так называемый ужин и на этот раз оказался лишь поводом для очередного судьбоносного монолога. При этом фюрер не щадил ни себя, ни слушателей. И говорил до полного и всеобщего истощения сил. Таким образом, обеды растягивались на час-полтора, а ужины – до утра.

Говорилось обо всем подряд: об экономике, истории, войнах, климате и климаксе, о религии и способах обращения овчарки Блонди в вегетарианство, о предках германцев – греках, которых, в зависимости от темы и настроения, сменяли викинги, нибелунги, арийцы и даже атланты; походя доставалось женщинам за их верность, неверность, фригидность или распущенность; не обходил фюрер стороной качество бумаги и одеколона, любовь итальянцев к дуче и проявление вражды между партией и вермахтом.

Так, сразу же по приезде Гитлер увидел следы этого фатального противостояния в том, что служащие административной службы намеренно не провели канализацию в спальню рейхсляйтера Бормана, а вместо нее поставили под кровать коричневый ночной горшок – с явным намеком на цвет форменных рубашек членов НСДАП.

– Борман и Шмундт, крайне раздраженные этим вопиющим самоуправством, попросили меня разобраться, – голос Гитлера приобрел твердость меча нибелунгов, – и будьте уверены, я разберусь!

С начала войны фюрера захватили судьбы покоренных и еще не покоренных народов. Но две темы давили на его мозг, как тяжелый похмельный синдром, всегда и повсюду: коварные происки мирового еврейства, спасти мир от которого он и был ниспослан свыше, и, конечно, ни с чем не сравнимый, чудовищный интерес к самому себе.

Очень скоро гости поняли, что коричневый горшок Бормана – только прелюдия, второй тост фюрер подымет разве что на их поминках, и скрепя сердце приготовились к неизбежному, короче, к бессонной ночи.

А Гитлер, по-своему оценивший утренний восторг Бормана по поводу феноменальных достоинств местного населения, неутомимо перемещаясь по столовой, начал вдалбливать в головы своих покорных слушателей главное.

– Необычайно важно внимательно следить, чтобы каким-либо образом не пробудить в аборигенах чувство собственного достоинства. Поэтому никакого высшего образования! Максимум, чему следует их учить, – различать дорожные знаки! Но я целиком и полностью согласен с генералом Йодлем по поводу плаката на украинском языке о запрете ходить по железнодорожным путям. Вздор! Если один или несколько туземцев пожелают попасть под поезд – туда им и дорога! На уроках географии: Берлин – столица рейха, и заветная мечта каждого жителя Земли – хоть раз в жизни побывать там. Вполне достаточно научить туземцев немного читать и писать по-немецки. Чтобы никто не мог сказать, что он не понял приказа. Арифметика – непозволительная роскошь!

Вдруг Гитлер в упор посмотрел на гостей, как на потенциальных предателей.

– Не забывайте, – ожесточенно крикнул он, – что Вторая мировая война – это борьба не на жизнь, а на смерть! На Всемирном сионистском конгрессе мировое еврейство и его лидер Хаим Вейцман объявили нам войну и стали ярыми врагами национал-социализма! Евреи пытаются проворачивать в Европе свои гешефты, но уже священное чувство эгоизма должно побудить европейцев отвергнуть все это, поскольку евреи как раса способны вынести гораздо более суровые испытания, чем они. После войны, – Гитлер глубоко втянул в себя воздух, и лицо его потемнело от рокового прозрения, – после войны ничто не сможет заставить нас отказаться от намерения разрушать город за городом до тех пор, пока все евреи не покинут их и не отправятся на… Мадагаскар! Я был бесконечно рад, когда мне доложили, что мой родной Линц навсегда очищен от евреев. На очереди Вена и Мюнхен! Вполне возможно, – глаза фюрера подернулись поволокой мечтательности, – что английский солдат в этом придет нам на помощь. Да-да, господа, верьте слову, у англо-американцев антисемитизм развит гораздо сильнее, чем у немцев. Мы настолько сентиментальны, что до сих пор не можем не повторять: он хоть и еврей, но порядочный человек! В конце концов, мы должны признать, что именно немец создал «Натана Мудрого», а англичанин – «Шейлока»! Это национальный позор! Даже Сталин в беседе с Риббентропом не скрывал, что лишь ждет момента, когда в СССР будет достаточно своей интеллигенции, чтобы полностью покончить с засильем евреев в руководстве страны.