Владимир Михановский - Горячие точки на сердце

— Вячеслав Викторович, — сказал Матейченков, — ты профессионал своего дела…

— Надеюсь.

— Как определить в нескольких словах роль и назначение внутренних войск? Чем они отличаются от всех прочих?

— Вопрос совсем не такой простой, как кажется на первый взгляд. Тут ведь что самое печальное? Узковедомственный подход к делу, — сам себе ответил Овчинников. — К счастью, мы имеем соответствующий правовой акт.

— О внутренних войсках МВД РФ?

— Ну да. Он дает перечисление основных задач, которые должны решать части оперативного назначения: блокирование районов чрезвычайного положения, пресечение вооруженных столкновений, изъятие оружия у населения…

— Разъединение противоборствующих сторон, разоружение незаконных вооруженных формирований и так далее. Думаю, именно этим мне придется заниматься в Карачаево-Черкесии, — закончил генерал Матейченков.

— Вот этим перечислением и определяется сущность внутренних войск. Извини, но короче не скажешь.

— Скажу тебе честно, я ведь чего больше всего опасаюсь? Будут у меня, кроме твоих, и армейские части, и ФСБ, и, возможно, МЧС… Как обеспечить их тесное взаимодействие?

— Это, пожалуй, главное. У нас ведь застарелая болезнь — каждый привык тащить одеяло на себя.

— Какова сейчас численность внутренних войск?

— Порядка 200 тысяч.

— Солидно.

— И ты, Брут! — улыбнулся Овчинников.

— А что?

— А то, что меня постоянно упрекают: такая внушительная армия — да с ней можно раздавить все бандформирования на территории России.

— А разве нет? — поддел Матейченков.

— Ты забываешь, что мы обязаны охранять ряд важных правительственных объектов, — загорячился Овчинников. — Сюда входят и ядерные комплексы, и специальные грузы, и так далее. Там постоянно заняты большинство моих ребят.

— А что скажешь о Чечне и Дагестане?

— Мне пришлось там солоней, чем другим. Во-первых, мы все время прикрывали административную границу с Чечней.

— СМИ тебя здорово клевали.

— И по большей части несправедливо. Но эту часть вынесем за скобки, — помрачнел Овчинников. — Далее, когда чеченские боевики вторглись в Дагестан, мы столкнулись не с бандитскими формированиями, а с частями вполне современной армии — и по боевой выучке, и по современному вооружению.

— Плюс помощь заграницы.

— Ну да. По-моему, главное — это взаимодействие милиции и армии. В этом залог успеха.

— Я тоже так думаю.

— Знаешь, во время вторжения чеченских сепаратистов в Дагестан нам пришлось хлебнуть лиха!

— Много было боевиков?

— Главная группировка составляла более четырех тысяч человек. Добавь сюда 20 единиц бронетехники, 140 орудий и минометов.

Матейченков присвистнул:

— Тут без армии не обойтись.

— Конечно. Но главное, повторяю — взаимодействие частей. Мы приобрели там неплохой боевой опыт, но достался он, поверь, дорогой ценой.

— Удалось его использовать?

— Да, когда мы ворвались непосредственно в Чечню на плечах самих боевиков.

— Ну, а в Чечне?

— Ты ведь не туда собираешься?

— Линии судьбы неисповедимы. А вообще-то мне намекнули, что Чечня не исключена.

— Противник коварен и хитер, и вооружен до зубов, и подпитывается все время зарубежьем. Но ведь мы воюем не против народа, а за народ. Поэтому я верю в конечную победу, что бы там ни было. Да, учти еще одну важную вещь: мусульманские воины — фанатики. Согласно их религии, тот, кто погибнет в бою против неверных, прямиком попадает на небо.

Матейченков прочел:

— Это что? — спросил Овчинников.

— Коран.

— Во-во: блаженны падшие в сраженье. Ну, а плюс ко всем этим прелестям в Чечне тон сейчас задают ваххабиты.

— Фанатики.

— Они опасны вдвойне.

— Камикадзе?

— И это тоже имеет место.

Этот разговор и припомнил генерал Матейченков, когда размышлял, о чем будет говорить в следующий раз с руководством соединения внутренних войск.

Магомет-Расул долго ворочался в койке, не в силах уснуть. Он крутился так и этак, мял упругую подушку, словно самого ненавистного врага.

Сон не приходил.

Может, разуться? Сразу нужно было это сделать! Он со стоном поднялся, сел на койке, сбросил сапоги и носки. Ночная панель горела чуть-чуть, заполняя комнату мерцающим светом, похожим на лунный.

Пошевелил пальцами ног, почесал волосатую грудь. Встал, напился тепловатой воды из графина. Вроде и разговор с Верховным закончился благополучно, в том смысле, что он вышел из его кабинета живым и невредимым, хотя уже и не надеялся на лучшее. Теперь только бы до дому добраться, а такм родные горы прикроют его. Суд Аллаха?.. Но он уж как-нибудь сумеет договориться с ним, отмолить свои грехи. То, что Рукайтис-Дрожжина погибла — трагическая случайность, а его вины здесь ни капельки нет: ну что могло измениться, если бы он вместе с ней поехал на задание? Да ничего. Уж не говоря о том, что сама Елена была категорически против того, чтобы он сел с ней в машину. Правда, Верховному ничего не докажешь: он стоит на своем, и точка. Но завтра на рассвете он улетает.