Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)

В ожидании они пили чай и по просьбе Кредо пересказывали историю последнего полета «Бейкера».

— Вы молодцы, — заметил Кредо, когда они закончили. — Голову не потеряли, действовали грамотно — вот и уцелели.

Он взял ручку и начал неловко что-то записывать. На форме у него красовалась синевато-малиновая нашивка ордена «За выдающиеся заслуги», к которому представляют за проявленное личное мужество. За что он его получил, догадаться было нетрудно. Волосы у него были светлые, а ниже лоб, рот и щеки — те части лица, которые не защищены летным шлемом, — сильно обгорели, красная кожа шелушилась, ее рассекали желтые задубевшие шрамы. Нос представлял собой багровый обрубок, рот — перекошенную щель, неестественную, как у клоуна. Только проницательные голубые глаза не пострадали. Он поднял голову, перехватил их взгляды.

— На мне были очки, — сказал он негромко. — Полезная, оказывается, вещь.

— А экипаж уцелел? — спросил Дядька.

— Двое — да, четверо — нет.

— Сурово.

— Да. — Кредо сел, глядя на посетителей. — Ладно, джентльмены, хватит обо мне. Я слышал, вы свое отлетали, будете теперь учить других, как это делать правильно.

Питер прочистил горло:

— Так точно, сэр. Хотя у меня был вопрос по этому поводу.

— Вот как? Валяйте.

— Да. Ну, в общем, я слыхал, что иногда экипажам разрешают отлетать третий оперативный цикл.

Сидевший рядом Дядька явно напрягся. Кредо на другой стороне стола моргнул.

— Вот как? И где это вы такое слышали?

Питер не успел ответить — в дверь громко постучали, и в кабинет ворвался Мюррей.

— Так это они и есть? — проорал он.

— Они самые.

— Ух ты, а на вид-то ничего особенного! А я из-за них так старался!

— Еще бы. Старший лейтенант Лайтфут, сержант Макдауэл, позвольте представить вам сержанта Мюррея.

— Ирландец-голубятник. — Дядька схватил руку Мюррея.

— Он самый! А ты — шотландец, ну да ладно, с кем не бывает.

Он был крупным: широкие плечи, широкая грудь, широкое красное лицо, кудрявые волосы, могучие бицепсы. Повернулся к Питеру — тот был ниже на две головы:

— А этот маломерок — англичанин, помогай ему Бог! Ладно, потерпим. — Питер и глазом не успел моргнуть, как оказался в медвежьих объятиях, начисто вышибивших из него дух. — Как вас там, Лайтфут? Ничего себе фамилия, прямо как у индейца!

Покончив с приветствиями, сержант Мюррей показал им базу — та сильно напоминала Сирстон, только была больше и оснащена более современной техникой, потом воспоследовала лихая поездка на грузовичке в дальний конец летного поля, чтобы осмотреть голубятню — та располагалась над сараем, где стояла всякая сельскохозяйственная техника.

— Мои единоличные владения! — объяснил Мюррей, извлекая из шкафчика бутылку виски. Они поднялись по приставной лестнице на чердак, затянутый железной сеткой, — там же находился крошечный кабинет. Мюррей показал гостям своих птиц, нежно воркуя, объяснил, как выращивает их и дрессирует. Потом протянул руку и вынул одного голубя из клетки — Питер с Дядькой с глубоким почтением посмотрели на птицу, спасшую их от гибели.

— Невероятно, — пробормотал Дядька. — Такой крошечный, а какое расстояние пролетел. И как быстро.

— Господь его для этого и создал, — ответил Мюррей. — На ваше счастье.

База ВВС в Скэмптоне принадлежала Пятой авиагруппе бомбардировочной авиации, сейчас здесь дислоцировалось только одно подразделение, 57-я эскадрилья, хотя места вполне хватало на две. Сама Пятая группа состояла из десяти эскадрилий «Ланкастеров», располагавшихся на восьми аэродромах в Линкольншире; штаб группы находился в Грэнтеме.

Пока Питер и Дядька любовались в Скэмптоне голубями, командир Бомбардировочного командования, пятидесятилетний главный маршал авиации Артур Харрис — въедливый, строгий, похожий на бульдога человек, сидел в полутемной комнате в городке Теддингтон, графство Миддлсекс, и смотрел на пожилого седовласого ученого, который возился с проектором.

— Да ну сколько же можно! — не выдержал наконец Харрис. — Мне в шесть нужно быть в министерстве.

— Сейчас-сейчас, — ответил ученый, явно нервничая. Через несколько секунд проектор ожил, и на экране появилось зернистое черно-белое изображение морского берега и расстилавшегося за ним водного пространства.

— И где мы на сей раз? — осведомился Харрис.

— В Чесиле, сэр. Сейчас появится «веллингтон».

На экране возник двухмоторный «веллингтон», низко летящий над морем. Под фюзеляжем явственно просматривались два сферических предмета, диаметром сантиметров пятьдесят. Когда бомбардировщик поравнялся с камерой, один из предметов отделился, упал в море и бодро заскакал по волнам, будто футбольный мячик по траве.