Сергей Никитин - Люди с оружием. Рассказы

— Я вас, товарищ Данилов, специально прикрепил к нахимовцу. Вы же моряк! Расскажите, покажите ему все от киля до топа. А главное — влейте в него морскую душу! Без этого, вы знаете, и моряк не моряк.

Капитан-лейтенант наклонился к матросу, тихо добавил:

— Кто знает, может быть, он, этот мальчик, лет через двадцать пять адмиралом станет. Добрым словом помянет нас тогда. А?

— Все может быть, товарищ командир, — ответил серьезно Данилов.

— Так занимайтесь, и покрепче, построже… Ну, не вам говорить об этом, сами знаете!

Капитан-лейтенант ушел. Данилов постоял, подумал о чем-то, почесал затылок и неожиданно громко и твердо сказал:

— Есть! Сделаем по-морскому: как следует и как надо!

На пятнадцатый день практики, в воскресенье, Боря получил первое увольнение на берег. Перед увольнением Данилов осмотрел и даже ощупал нахимовца. У Бори все было в порядке: перчатки и пуговицы, ногти и уши. В левом кармане брюк — чистый носовой платок.

— Смотри, не опаздывай. Без пяти двадцать четыре быть на корабле, как штык, — напутствовал Данилов нахимовца.

— Есть.

Уже на улице города Боря еще раз взглянул в зеркальную витрину магазина и самодовольно улыбнулся: перед ним стоял настоящий моряк в мундире, с золотым шитьем на воротнике, золотыми буквами «Н» на погонах.

Боря гордо повернул голову вправо, развернул плечи и отдал честь своему отражению в витрине. Спохватившись, Похитайло оглянулся вокруг: не заметил ли кто его мальчишества, и быстрым шагом направился к матросскому парку. В парке отдыха он встретил своих товарищей по училищу, проходивших практику на эсминцах. Эх, как завидовал им Боря, когда они наперебой рассказывали о впечатлениях первого похода в море.

Стараясь быть равнодушным, Боря хвастливо заявил!

— Случись что, мы на помощь бы пришли. В случае аварии, посадки на мель, или там «банку», без нас все равно не обошлись бы. «СОС», «СОС», — и мы тут как тут.

— На настоящем корабле аварий не бывает, — возразили ему друзья. — На «банку» сесть моряку никак нельзя — это же позор на весь флот.

Довод этот был настолько убедительным, что Боря не нашел слов для ответа.

В разговорах о кораблях, старшинах и, особенно, командирах, в которых до тонкости разбирали не только служебные качества, но и жесты, манеру говорить, командовать, незаметно прошло несколько часов.

Боря проводил товарищей до причала, где стояли их корабли.

Друзья, прощаясь, предупредили его, показав на часы:

— Спеши, Борька, до твоего причала идти минут десять, а до двадцати четырех часов осталось пять минут. Не опоздай.

— Ерунда, успею. У нас насчет этого не строго. А потом все равно болтаться на привязи у стенки. Минутой раньше приду, минутой позже— не имеет значения, — рисуясь перед друзьями независимостью, соврал Боря.

Но когда товарищи ушли, Похитайло снял бескозырку и что есть духу побежал. И все-таки он опоздал на причал в тот момент, когда корабль разворачивался посредине гавани. Боря готов был зареветь от зависти и досады. Ведь и опоздал-то всего на одну минуту. Шестьдесят несчастных секунд — и пожалуйста! Не время, а ерунда, пустяк!.. И корабль ушел без него. Куда? Почему так экстренно? А вдруг пошли спасать кого-нибудь? И без него! Нет, этого выдержать никак нельзя. У Бори на глазах показались слезы. Невозможно вытерпеть, когда какие-то шестьдесят секунд лишают человека случая совершить героический поступок. Эх! Похитайло отчаянно махнул рукой и побрел к дежурному по береговой базе.

Между тем корабль, зарываясь в огромных волнах, на полном ходу спешил к месту бедствия самоходной баржи. Вскоре он отыскал ее во мраке штормовой ночи. Лишившись управления, с заклиненным рулем, баржа прыгала на волнах, как закупоренный бочонок. Волны и ветер стремительно несли ее к берегу.

Приблизиться к барже вплотную было опасно. Волны швыряли ее, и малейшая неосторожность могла привести к столкновению. Но делать нечего.

— По местам стоять, приготовиться к буксировке! — разнеслась команда по кораблю.

Выждав момент, командир направил корабль к барже, ослепительно сверкавшей в свете прожектора. Данилов сжал в руках бросательный конец. Когда баржа оказалась почти рядом, он сильным взмахом правой руки кинул конец. Тонкий трос, как змея на прыжке, изогнулся полудугой. Но сильный ветер отнес его в сторону.

На палубе баржи, ухватившись за трос, суетился маленький старичок, закутанный в клеенчатый плащ, в огромной зюйдвестке, нахлобученной до шеи. То и дело хватаясь свободной рукой за большую мокрую бороду, он подпрыгивал и приседал при каждом сильном ударе волны, но не двигался с места. Старика словно приклеили к тросу, подтянутому от носа до рубки баржи.