Сергей Михеенков - Русский диверсант

— Мам, — позвал ее Прокопий, который тем временем, несколько раз обойдя самолет вокруг, снова протиснулся в пролом, — а тут их двое.

— Не трогай ничего, — сказала она. — Там могут быть бомбы.

— Нет тут никаких бомб. Но кое-что я нашел.

Зинаида так и не осмелилась заглянуть в самолет. Беспокойно прислушивалась к возне Прокопия, ждала. Чуть погодя Прокопий выбросил в пролом на траву еще один плоский котелок, фляжку, обшитую серо-зеленой материей, планшет с зеленой картой, на которой были сделаны карандашные пометки — красные ломаные линии и заштрихованные кружки. Вскоре появился и сам, держа в руках тяжелую кобуру из черной кожи.

— Вот, пистолет. Хочешь посмотреть?

— Зачем он нам? Брось его в болото, — сказала Зинаида, когда Прокопий, присев на корточки, расстегнул петельку кобуры и вытащил из нее черный пистолет с длинной косой рукояткой и тонким стволом. И, видя, что мальчик не послушает ее, что он, как зачарованный, любуется своей находкой, подошла к нему: — Ничего не нажимай. А то стрельнет.

— Он на предохранителе. Мам, давай возьмем его.

— Зачем? Мы ведь стрелять не умеем.

— Разве дядя Саша тебя не научил?

— Он научил стрелять из автомата.

— Из пистолета проще. Я умею. Видел. Дядя Саша показывал. Правда, у него был наган.

Они сложили все найденное в самолете добро в вещмешок. Пистолет Зинаида сунула за пазуху. Решила держать его при себе.

Но перед тем, как пуститься в путь, они собрали парашюты и затащили их в самолет. Прокопий предложил:

— Давай разок стрельнем.

Зинаида достала пистолет. Прокопий показал ей, что делать, как взводить, как ставить и снимать с предохранителя, как целиться.

— Как целиться, я сама знаю. — И Зинаида прицелилась в бело-черную свастику на фюзеляже, в самую ее середину.

— Смотри, держи крепче, — наставлял ее Прокопий.

Сухо и раскатисто треснул выстрел, и пуля пробила дюраль, ударилась во что-то внутри, и самолет загудел своим пустым чревом.

— Получилось, — одобрительно покачал головой Прокопий. — А теперь дай я разок пальну. Поставь на предохранитель. Я сам сниму. Я все умею.

Бахнул еще один выстрел, и еще одно отверстие появилось в фюзеляже рядом с первым.

— Ничего сложного, — деловито сказал Прокопий, поставил пистолет на предохранитель и, перехватив его за ствол, протянул Зинаиде. — Теперь мы вооружены, и нам ничего не страшно.

Хорошенько поев у костра и попив кипятку с блинами, они обошли самолет и направились краем поляны прямо на солнце. Солнце уже взошло. Давно погасли последние звезды. На другой стороне неба, на западе, обтаявшей, хрупкой льдинкой белела прозрачная луна. Ночью она стояла где-то за деревьями, и Зинаида ее не видела. Негаданная и страшная ночь была позади.

Вскоре они спугнули стаю тетеревов, и те, торопливо хлопая тугими крыльями, потянули между деревьев. Зинаида сразу догадалась — там просека. Они свернули, продрались через заросли жимолости и действительно выбрались на просеку.

— Дорога, — облегченно вздохнула Зинаида и начала перевязывать сползший с головы платок.

— Мам, а следов тут нет. Никого тут не было. Может, пойдем по дороге?

— Пойдем, — кивнула она и огляделась. — Только осторожно. Разговаривать — шепотом. Если что — сразу беги в лес. Я — за тобой. Беги и не оглядывайся. Если потеряемся, сиди и молчи. Не бойся. Мы потом друг друга найдем.

Еду утром она разделила на две части. На всякий случай. Пистолет, который теперь оттягивал пазуху, беспокоил ее. Она согласилась взять его только потому, что в лесу появились стаи диких собак. Несколько раз они появлялись и возле хутора. Иван Степаныч отпугивал их. Но они уже не оставляли в загоне без присмотра овец. Ближе привязывали коров. Не выпускали из хлевов телят. Собаки кормились вблизи фронта и дорог трупами лошадей и людей. Иногда, в поисках добычи, забегали в леса и вытравливали на своем пути все живое. Такую стаю прошлой зимой встретила Пелагея. Хорошо, что у нее оказался автомат и она не испугалась…

Дорога уже начала зарастать молодыми побегами. Расчищали просеку зимой, деревья рубили прямо в снегу, и пни теперь торчали высоко. Следов действительно нигде никаких не было. Только однажды из боковой лощины на просеку вышел широкий лосиный след, потоптался и потянулся по колее, но вскоре свернул в такую же укромную, заросшую ивняком лощинку и исчез. Иван Степаныч говорил, что до войны лоси часто выходили к озеру, на водопой, а теперь ушли. Куда они могли уйти, если война гремит повсюду? Куда-нибудь далеко, в другие леса, где войны нет, думала Зинаида.